Реферат: Российский средний класс: год после августа
Социально-экономическая трансформация, болезненно протекающая в России,затрагивает основные сферы развитии общества. Одна из важнейших составляющихэтого процесса — изменение социальной структуры. В ходе реформ населениевынуждено адаптироваться к коренным образом изменившимся условиям жизни. Причемадаптационные стратегии оказались тесно связаны с изменением профессиональногостатуса, объема и структуры доходов и сбережений — значимых признаковсоциальной страты. Все эти годы теплилась надежда, что изменения встратификации приведут к рождению среднего класса, т.е. экономическисамостоятельного социального субъекта, способного выполнять традиционные дляэтого субъекта функции — быть основным налоговым донором и внутренниминвестором экономики, стабилизатором политической жизни. Тем самым,формирование среднего класса можно рассматривать в качестве важного критерияэффективности реформ, характеризующего прочность всей системы экономических,социальных и политических институтов. Ответственные, ориентированные наперспективу реформы не должны допускать ухудшения социально-экономическогоположения и социально-психологического самоощущения формирующегося среднегокласса.
Исследователи российского среднего класса все еще не выработали единую илихотя бы преобладающую концепцию его идентификации. В качестве исходныхтеоретико-методологических положений нами приняты следующие. Средний класс каксложное социально-экономическое образование не может быть выделен на основанииодного или нескольких критериев. Скорее, он может быть определен и описан ввиде структурно-функциональной модели, включающей ряд взаимосвязанных признакови функций. Такой подход имеет традицию в отечественной литературе [1-3]. Речьидет об идентификационной цепи признаков и функций: профессия, образование,профессиональный статус, доход, сбережения, инвестиционное поведение,социальное воспроизводство, социально-политическая стабилизация. Понятно, чтонезрелость социальной структуры общества переходного типа соответствуетразрывам и деформациям связей между звеньями этой цепи. Именно поэтому в.настоящее время целесообразно говорить не о российском среднем классе вклассическом смысле, а о социальном слое, обладающем несколькими существеннымииз перечисленных признаков и потому имеющем потенциал для перерастания вполноценный средний класс.
Анализ основных социально-экономических показателей за 1997 год давалоснования думать, что формирование среднего класса в России идет достаточноуспешно; несмотря на такие негативные тенденции, как рост напряженности нарынке труда, длительные задержки выплат заработной платы и пенсий, достаточноотчетливо проявили себя и позитивные тенденции — рост объема сбережений,снижение доли питания в структуре доходов, оживление на потребительском рынке.Относительно высокая, по данным наших обследований, субъективная оценка уровняадаптированности к сложившимся социально-экономическим условиям также давалаоснования для оптимизма.
Наши исследования (социологические опросы 1996-1998 годов) свидетельствуют,что в России сложилась основа среднего класса, т.е. появился статистическизначимый социальный слой, представители которого сумели использовать различныестратегии адаптации для достижения устойчивого и достаточно высокого уровняжизни. По нашим оценкам, совпадающим с оценками других специалистов [4], этотслой до кризиса августа 1998 года насчитывал до 25% трудоспособного населения.В то же время, около 50% населения, обладающего определенным уровнемадаптационного потенциала (в первую очередь уровнем образования иквалификации), по уровню доходов и сбережений могут быть отнесены лишь к«группе выживания».
Финансовый кризис существенно осложнил экономическое положение тех слоеннаселения, которые могут быть отнесены к среднему классу. Есть серьезныеопасения, что он изменил соотношение численности «группы адаптации» и«группы выживания», разрушив адаптационные усилия части среднихслоев. До сих пор масштабы перемен достаточно сложно оценить. Эти трудностисвязаны в первую очередь со спецификой адаптационных стратегий, реализуемых вбольшой мере в иллегальной экономической среде, закрытой для статистическогоанализа.
Предпринятое нами пилотное социологическое исследование имело цельюпрояснить ситуацию. Мы ставили задачу выяснить: был ли кризис августа 1998 годанеожиданным; какая тактика применялась с целью минимизировать финансовыепотери; каково соотношение доходов и сбережений до и после кризиса; какизменились социально-экономические и социально-политические ориентации среднегослоя после кризиса.
В качестве основной гипотезы рассматривалась следующая: наиболее острофинансовый кризис воздействовал именно на средний слой, часть доходов исбережений которого была размещена в девальвированных банковских вкладах.Именно поэтому респондентами выступили у нас люди, заведомо попадающие всоответствующий слой по признаку индивидуального месячного дохода. В качественижнего ограничителя был выбран показатель индивидуального дохода в б тыс. руб(или 1 тыс. долл.) до августа 1998 года, а верхнее ограничение не вводилось.Таким образом, внутренняя сегментация среднего слоя п данной работе необсуждается. В соответствии с названным требованием было отобрано 100респондентов в пяти регионах России: 25 респондентов в Москве, по 20 — вСанкт-Петербурге, Иркутске и Ростове-на-Дону и 15 в Уфе. Методика исследованияпредполагала проведение формализованного интервью -свободной беседы, в ходекоторой интервьюер так направлял разговор, чтобы респондент смог выразить сносмнение по определенным заранее позициям. В конце беседы интервьюер просилреспондента дать точный ответ на вопросы о границах (диапазоне) объемасбережений, а также об их структуре и после кризиса. 31% респондентов был занятв торговле (оптовой, розничной и в «челночном» бизнесе), 22% — впромышленности и строительстве, 15% — в сфере услуг, включая посредничество ирекламу, 14% — в области банков и финансов, 13% — в производственном,экономическом и политическом консультировании, 5% опрошенных были заняты всферах науки, образования и здравоохранения.
Таким образом, в выборку попали представители всех основных профессиональныхсегментов среднего слоя в априорно нерепрезентативном соотношении. 72%опрошенных составили мужчины и 28% — женщины. Высшее образование имелиподавляющее большинство респондентов — 77%, еще 14% — ученую степень. Среднееобразование получили 9%. Среди респондентов оказались примерно равнопредставлены люди самых разных возрастов, за исключением послепенсионного:21%-до 30 лет, 26%-от
Таблица I Степень неожиданности кризиса для завитых в различныхсекторах экономики (п %)
Сектора экономики Кризис был полной неожиданностью Кризис ожидался в меньших масштабах Ожидался полномасштабный кризис Торговля / Финансы 38,7 / 16,3 41,9 / 60,1 19,4 / 23,6 Промышленность / Консалтинг 13,6 / 38,5 41,9 / 46,1 44,5 / 15,4 Услуги / Наука, образование, здравоохранение 33,3 / 60,0 40,0 / 20,0 26,7 / 20,0
31 до 40 лет, 29% — от 41 До 50 лет, 11% — от 51 до 60 лет и 3% старше 60лет. По преимуществу в выборку попали «первые лица» (50%) — руководители и главные специалисты. 30% составили заместители руководителей иглавных специалистов и еще 20% — наемные работники.
Сегодня, анализируя причины кризиса, специалисты приходят к выводу, что втечение 1997 года накапливались причины, образовавшие «долговуюловушку», которая захлопнулась в августе 1998 года. Среди этих причинназывают неравномерность и незавершенность реформ, отставание структурных преобразованийи формирования институциональных рамок рыночной экономики. Негативную рольсыграло также ухудшение мировой конъюнктуры — существенное падение доходов отэкспорта, удорожание цены капитала, осторожность и отток иностранныхинвесторов, рискованная политика заимствований. В то же время политическаянестабильность, смена кабинета министров не способствовали ясному'анализу угрози масштаба потенциальных потерь.
Ощущение надвигающегося кризиса складывалось из информации об азиатскихфинансовых кризисах, падении цен на нефть, наконец, из разрушенных надежд наначало экономического роста и обсуждавшихся в прессе вопросов о переходе кплавающему курсу рубля и необходимости его девальвации. В апреле-июне 1998 годаотмечались падение курса акций, повышение ставки рефинансирования, нарастаниезаимствований за рубежом по растущим ценам, рост ставок по депозитам до 40-50%-явный признак кризиса банковской ликвидности. Исходя из всего этого,птягнпание страны в кризис можно было с достаточной долей уверенностипредсказать. Тем не менее для трети наших респондентов кризис оказался полнойнеожиданностью. В то же время чуть меньше половины опрошенных (43%) ожидалиего, но не в таких масштабах, а 27% было ясно, что масштабный кризис неизбежен.Степень неожиданности неодинаково ощущалась у занятых в различных секторахэкономики (см. табл. 1).
Из таблицы 1 видно, что занятые в реальном секторе экономики наиболееадекватно воспринимали как сложившуюся в преддверии кризисафинансово-экономическую ситуацию, так и способности правительства предотвратитьили минимиэи ровать кризис. Занятые в финансовом секторе проявили одновременнои наибольшую осведомленность, и оптимизм, рассчитывая, что кризис их малозатронет. Значительно меньшую осведомленность о перспективах кризиса проявилиреспонденты, занимаю щиеся консалтингом, казалось бы, обязанные делатьпрофессиональные прогнозы развития экономической ситуации. Большинство жеработников науки, образования и здравоохранения были застигнуты врасплох.Данные опроса показывают также, что руководящему составу удалось лучшеотслеживать ситуацию, чем наемным работ-• никам: лишь 5% последних понимали,что масштабный кризис неизбежен, в то время как среди «первых лиц»таковых 50%, а среди их заместителей — 45%.
Понимание «грозящей катастрофы» требовало принятия каких-то мер. Вэтой связи 38% наших респондентов успели перевести большинство своих активов иналичную
Распределение респондентов поответам на вопрос «В какой степени вас затронул кризис?» (в %)
Затронул Затронул в Затронул не Сектора экономики сильно значительной значительно Не затронул мере Торговля 29,0 33,3 29,0 8,7 Финансы 28,7 28,5 35,7 7,1 Промышленность 18,2 36,4 32,7 12,7 Консалтинг 15,4 30,7 30,8 23,1 Услуги 0,0 66,7 20,0 13,3 Наука, образование, 20,0 40,0 40,0 0,0 здравоохранение
валюту; 10% перевели активы фирмы и сбережения за рубеж (70% из них — руководители фирм и предприятий); 25% вложили деньги в недвижимость и другиеценные приобретения. В то же время 32% респондентов ничего не удалосьпредпринять.
Разразившийся кризис в разной степени затронул респондентов: лишь 9%ответили, что кризисих не коснулся; 57% он затронул в сильной степени и28% — незначительно. Масштабы кризиса по-разному сказались на секторахэкономики (см. табл. 2).
Из приведенных данных видно, что около половины респондентов, занятых вкаждом из выделенных секторов экономики, относятся к сильно или значительнопострадавшим от кризиса. Потери главным образом выразились в сокращении доходов— так ответили 67% респондентов. Еще 16% сказали, что существенно пострадал ихбизнес. Потерю работы отметили 4% респондентов, а потерю сбережений — 13%.
Из тех, кто в качестве главного негативного последствия кризиса отметилсокращение доходов, большинство заняты а торговле (30%) и реальном сектореэкономики (22,4%), а меньшинство (7,5%) в науке, образовании и здравоохранении,т.е. те, чей высокий доход определяется, главным образом, заработками в теневомсекторе, благодаря которым они и попали в данную выборку. Теневые заработки,получаемые в образовании и здравоохранении, как можно заключить из данныхобследования, уменьшились незначительно.
Наибольшие потери понесла торговля. Это было вызвано целым рядомобстоятельств, главное среди которых — снижение потребительской активностинаселения1. Данные государственной статистики свидетельствуют о том,что с конца августа по конец сентября потребительские цены выросли на 38%, 'Врезультате чего реальные доходы населения сократились на 19% по сравнению савгустом и на 27% по сравнению с сентябрем 1997 года и достигли уровня самоготяжелого 1992 года. В результате в четвертом квартале 1998 года потребительскиерасходы были на 15% ниже, чем за год до этого, причем реализациянепродовольственных товаров сократилась на 20%. К этому нужно добавитьвынужденное сокращение импорта, падение доходности импортных операций и слабоезамещение импорта товарами отечественных производителей на потребительском рынке.
Наши данные не показывают существенных изменений на рынке труда вследствиефинансового кризиса — лишь 4 респондента лишились работы, но менее чем черезгод (на момент опроса) уже имели другую работу. С одной стороны, это несогласуется с информацией о массовом высвобождении работников финансовогосектора, с другой-
Таблица 3 Динамика рублевыхи валютных доходов респондентов (в %)
Изменение доходов Доходы в рублях Доходы в валюте Увеличились 21,0 4,0 Сократились / Не изменились 43,0 / 28,0 57,0 / 15,0 Не было доходов 8,0 24,0 данного вида
данные официальной статистики не фиксируют заметного роста официальнойбезработицы. Можно предположить, что рынок труда отразил удар кризиса, хотянесколько сжался (об этом свидетельствует резкое снижение предложений рабочихмест в доходных отраслях). Произошло также снижение официальных и неофициальныхдоходов. Часто звучавшие предположения о том, что следствием кризиса станутмассовые увольнения в банковско-финансовом секторе, в инвестиционной истраховой областях, в рекламе, похоже, не оправдались, рместе с тем, сжатиерынка труда более остро ставит проблему вовлечения новых социальных групп,прежде всего получившей соответствующее образование молодежи, в те сферыэкономики, которые до кризиса считались наиболее перспективными. Таким образом,можно говорить о том, что потенциал расширения социального слоя, способногообразовать устойчивый средний класс, сжался.
Говоря о сокращении доходов как о главном негативном следствии финансовогокризиса, следует учитывать их деление на рублевую и валютную составляющие. Нашеисследование показало, что доходы двух третей респондентов находятся в валютнойзоне. Это в большой степени предполагает иллегальный (скрытый от уплатыналогов) характер деятельности. Кроме того, данные таблицы 3 демонстрируют, чтосократились и рублевая, и валютная составляющие доходов, но валютные доходысократились в большей степени. При этом те респонденты, чьи валютныепоступления не изменились или сократились незначительно, получили выигрыш ввиде расширения рублевой составляющей из-за понижения рублевого курса поотношению к доллару. Наконец, небольшая доля респондентов, чьи доходы неизменились, отмечали высокую степень нестабильности социально-экономическихусловий, вынуждающую их, т.е. представителей потенциального среднего класса,отказываться от долгосрочных адаптационных стратегий, демонстрироватьситуативно-рациональный тип поведения ч применять эффективные при данныхусловиях краткосрочные неинвестиционные бизнес-стратегии. Определеннымподтверждением этому могут служить ответы на вопрос: «Что вы предпринялидля преодоления последствий кризиса августа 1998 года?» У предпринимавшихкакие-то меры наиболее частыми были перевод сбережений в наличную валюту (-22%)и переориентация своего бизнеса (21%). 12% вложили сбережения в недвижимость вРоссии, 4% — в недвижимость за рубежом, а 8% перевели сбережения за границу.Лишь 3% вынуждены были закрыть свой бизнес, а 4% поменяли работу. Наконец, 29%заявили, что не было необходимости что-то предпринять, а 8% ничего предпринятьне удалось.
Таким образом, можно предположить, что последствия кризиса оказалиськатастрофическими лишь для самого незначительного числа респондентов. Пятой ихчасти удалось достаточно оперативно переориентировать бизнес. С такойнеобходимостью столкнулись прежде всего предприниматели, занятые в торговле(38,1% от всех, вынужденных перепрофилировать свой бизнес) и в реальном секторе(28,6%). Далее следуют сферы услуг (14,3%), финансов (11,5%) и, наконец, консалтинга(7,5%).
То, что в наибольшей степени оказались затронуты торговля и реальный сектор,имеет ряд причин. Что касается торговли, то данные официальной статистикисвидетельствуют о сокращении торгового оборота (так, торговый оборот в августе1998 годасоставлял 94% от уровня декабря 1996 года, а^в мае 1999 года этотпоказатель составил только 74,8% от того же периода) и сокращении импорта почтив два раза (от 6,5 млрд долл. США в марте 1998 года до 3,5 млрд долл. США вмарте 1999 года). Это определило необходимость либо переориентации бизнеса всторону импортоза-мещения товарами российских производителей, либо радикальнойсмены деятельности. Сокращение импорта стало одной из причин, вынуждающихпереориентировать промышленную и строительную деятельность. Другая причина — послекризисное снижение платежеспособного спроса, ставящее производителей переднеобходимостью поиска новых ниш на рынке.
Основной стратегией наших респондентов стала попытка укрыть сбережения спомощью перевода их и наличную валюту или пыноза за рубеж. Наши предшествующиеисследования [5, 6] показывают, что сбережения населения носят в основномнеорганизованный характер, в них чрезвычайно велика доля наличной валюты и сростом объема сбережений эта доля увеличивается. Главные причины того, чтонеорганизованные сбережения не становятся источником внутренних инвестиций, поутверждению респондентов, — нестабильность политической ситуации,непредсказуемость экономический политики, постоянные нарушения «правилигры» со стороны государства.
Совершенно очевидно, что кризис 1998 года усугубил недоверие сберегателей-потенциальных инвесторов к государству и его финансовым институтам. Это в своюочередь создает препятствия для превращения среднего слоя в подлинный среднийкласс и обрекает этот слой на продолжение функционирования в иллегальнойэкономической среде, что делает его еще более уязвимым. Даннымиобстоятельствами, в частности, можно объяснить пессимизм в оценкахреспондентами перспектив формирования российского среднего класса: 55% считают,что после кризиса перспективы формирования среднего класса резко сократились, а19% вообще полагают, что в России не было и нет условий для этого. В то жевремя 14% придерживаются мнения, что только после августовского кризисавозникли условия для формирования среднего класса, а 12% полагают, что данныйкризис вообще не связан с этим кризисом. В целом же можно заключить, чтореспонденты, имеющие определенные ресурсы (уровень образования, дохода,характер экономической деятельности) для превращения в представителей среднегокласса, весьма скептически относятся к такой возможности, во всяком случае вобозримом будущем. Больше половины респондентов полагают, что в докрнзисныйпериод такие условия были, но сократились после 17 августа.
Кризис, таким образом, нанес ощутимый удар по надеждам представителейсреднего слоя, стремящихся обрести устойчивость и респектабельность, чертысреднего класса в западном воплощении. Представления же о том, что кризиссоздал условия для рождения среднего класса, связаны, думается, с надеждой нато. что разрушение олигархической системы будет способствовать формированиюболее честных правил игры. способствующих выстраиванию системы экономическоговзаимодействия в рамках легальной экономики. Данные таблицы 4 даютпредставление о различиях в оценках перспектив формирования среднего класса взависимости от сферы деятельности.
Из данных таблицы 4 хорошо видно следующее. Во-первых, занятые в торговле вменьшей степени, чем другие, рассматривают социально-экономические условия,созданные в ходе трансформации, пригодными для становления российского среднегокласса. Во-вторых, сокращение перспектив ощущают более половины опрошенныхпредставителей всех сфер занятости примерно в равной степени. В-третьих,представления о том. что после кризиса будут созданы лучшие условия дляформирования среднего класса, присущи, главным образом, занятым в сферереальной экономики, в большей степени, как можно предположить, угнетенноймафиозно-олигархическими порядками. Важно, что наибольший пессимизм в оценкеперспектив формирования среднего класса высказывают представители самой молодойвозрастной группы: 23,8% респондентов в возрасте до 30 лет считают, что вРоссии не было и нет условий для становления среднего класса (в другихвозрастных группах этот показатель меньше),
Таблица 4 Оценка перспектив формирования среднего класса взависимости от сферы занятости (в %)
Перспективы Торговля Финансы Промышленность Консалтинг Услуги Социальная сфера Не было и нет 25,8 14,3 14,0 15,4 20,0 20,0 Сократились 45,2 64,3 52,4 53.8 60.0 60.0 Расширились 12,9 14,3 28,6 7,7 10,0 0.0 Не связаны с 16,1 7,1 4,0 23,1 10,0 20,0 кризисом
Таблица 5 Оценка перспектив роста личного благосостояния взависимости от сферы деятельности
Оценка перспектив Торговля Финансы Промышленность Консалтинг Услуги Уверенность 12,9 0,0 18,2 15,4 13,3 Надежда 45,2 64,3 54,5 46,2 60,0 Нет перспектив 6,5 28,6 0,0 23,1 0.0 Перспективы толь 12,9 0,0 0,0 0,0 13.3 ко за рубежом Затруднились от 22.5 7,1 27,3 15,3 13,4 ветить
а 66,7% уверены, что после кризиса перспективы сократились (это также самыйвысокии показатель).
Интересно сравнить оценки перспектив формирования среднего класса и роста благосостояния.56% опрошенных нами все же надеются, что со временем их благосостояниевозрастет, а 12% уверены в этом. Лишь 8% полагают, что нет перспектив для ростаблагосостояния и 6% связывают это только с отъездом за рубеж. Наконец. 18%затруднились ответить. Таким образом, пессимизму в оценках перспективформирования среднего класса противостоит оптимизм в оценке перспектив росталичного благосостояния. В целом можно выделить три группы респондентов. Первуюсоставляет абсолютное большинство оптимистов. Вторую (всего 14% респондентов)составляют те, кого оставила надежда на рост своего благосостояния и России.Третья фуппа — те, кто в быстро меняющейся социально-экономической ситуации ипри высокой политической нестабильности не в силах трезво оценить перспективы.
Перспективы роста личного благосостояния по-разному видятся представителямразличных сфер занятости (см. табл. 5). Здесь обращает на себя вниманиеследующее. Во-первых, относительно высокая доля пессимистов, занятых в сфереконсалтинга. что связано с представлениями о падении спроса на их услугивследствие кризиса. Во-вторых, выделение относительно высокой доли пессимистовсреди занятых в ранее наиболее благополучном банковско-финансовом секторе.В-третьих, в целом оптимистические прогнозы роста благосостояния занятых вреальном секторе.
Здесь, однако, важно то, что хорошие перспективы роста личногоблагосостояния респонденты не связывают (или связывают слабо) с возможностямиформирования среднего класса. Речь, таким образом, идет о том, что высокийдоход не является ключевым признаком отнесения к среднему классу. Более того,респонденты испытывают значительные трудности социальной самоидентификации.Только половина отнесла себя к ядру среднего класса. Мнения же другой половиныразделились: 32% причисляют себя к нижней границе среднего класса, 14% — кверхней, а 3% самоопределяются как элита. Если вспомнить, что по нашим условиямв выборку попадали лишь те, чей месячный доход превышал 1 тыс. долл., тосамоидеитификация трети опрошенных как нижней границы среднего класса можетсвидетельствовать о том, что образование социально-экономических групп попризнаку дохода совершенно не тождественно сегментации среднего класса.
Уровень дохода влияет на социальное самочувствие респондентов, но неопределяет его. Видимо, это происходит потому, что доход, частично полученный ичастично реализованный за рамками легальной экономики, не только не позволяетсредним слоям осуществлять традиционные для среднего класса социальные функции,но и лишает представителей этих слоев как самоуважения, так и уважения другихстрат общества. Не будучи добросовестными налогоплательщиками, они лишаютсявозможности требовать большей прозрачности экономической деятельности,контролировать расходы государственного бюджета. В результате их собственнаядеятельность не обретает престижа, необходимого для повышения социальнойсамооценки.
Из сказанного следует, что социально-экономические условия, сложившиеся входе российских реформ, мало способствуют формированию среднего класса. Прежде всегоэто связано с масштабами «параллельной» экономики, в которойреализуется значительная часть экономической деятельности среднего слояроссийского общества. Слон, способного при болей благоприятных обстоятельствахстать общественным классом, который уберег бы Россию от атак реваншизма иэкстремизма. В этой связи насущной задачей становится поиск социальныхтехнологий, направленных на сужение масштабов теневой деятельности, навтягивание средних слоев в рамки легальной экономики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Заславская Т. Стратификация современного российского общества //Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1996. №1.
2. Черныш М. Социальная мобильность в 1986-1993 годах //Социологический журнал. 1994. № 2.
3. Авраамова Е. К проблеме формирования среднего класса в России //Вопросы экономики. 1998. № 7.
4. Гордон Л., Терехин А., Будилова Е. Опыт многомерного описанияматериально-экономической дифференциации населения // Мониторинг общественногомнения: экономические и социальные перемены. 1998. №1,2.
5. Аираамова Е., Овчарова Л. Сбережения населения России в периодэкономических реформ // Куда идет Россия?.. Трансформация социальной сферы исоциальная политика. М., 1998.
6. Авраамова Е. Сберегательные установки россиян // Общественныенауки и современность. 1998.№ I.
* Авторы выражают благодарность программе «Социальная политика наканунеXXI века» Московского общественного научного фонда за поддержку в работенад проектом (грант NSP-99-3-17). Программа финансируется за счет средств ФондаФорда.