Статья: Парашют
Изобретение принципа устройства парашюта относится к XIII стол., когда Роджер Бэкон в своем сочинении «De secretis operibusartis et naturae» признает возможность постройки летательных машин и указывает на возможность опираться на воздух с помощью вогнутой поверхности.
Первую же конструкцию подобного аппарата разработал не кто иной, как великий Леонардо да Винчи. «Если человек возьмет полотняный натянутый купол, — писал он, — каждая сторона которого имеет двенадцать локтей ширины и двенадцать локтей высоты, то он сможет безопасно сброситься с любой высоты». Учитывая, что площадь указанного натянутого купола примерно равна площади современного парашюта, остается только восхититься точности предсказаний гениального итальянца. К чести Леонардо заметим, что сам он не решился испытывать свое изобретение на себе, благодаря чему, видимо, и прожил долгую и счастливую жизнь. Замечательная же идея его в течение долгого времени так и оставалась на бумаге.
В 1777 году парижский профессор Дефонтаж изобрел «летающий плащ» — аппарат, который, по его утверждению, гарантировал безопасный спуск с любой высоты. Однако испытывать свое детище лично наш изобретатель, памятуя пример Леонардо, не решился. Но как проверить пригодность прибора к употреблению? Кто захочет проэкспериментировать над собой? Дефонтаж обратился к судебным властям с просьбой предоставить ему для испытания «плаща» преступника, приговоренного к смертной казни. Ведь тому все равно, как погибнуть, так пусть послужит науке, так сказать, внесет лепту в прогресс.
Такого смертника профессор получил. Это был Жак Думье, грабитель и убийца, известный своими преступлениями. Пойманный и изобличенный, он ожидал в Бастилии смертной казни. Узнав, чего от него желает Дефонтаж, грабитель согласился. В присутствии полицейских, самого изобретателя и толпы любопытствующих он спрыгнул с крыши парижского оружейного склада и — к вящей радости Дефонтажа — остался жив, лишь несколько повредив при приземлении колено. После чего смертная казнь была ему заменено пожизненной каторгой. К сожалению, чертежи «летающего плаща» до нас не дошли.
В том же году Жозеф Монгольфье — будущий изобретатель воздушного шара — также сконструировал некий аппарат для прыжков, который, в отличие от Дефонтажа, испытал на себе. Он спрыгнул с крыши высокого сарая и остался жив. В дальнейшем Монгольфье переключился на создание летательного аппарата и не стал продолжать хорошо начатое дело.
А вот французский физик Луи Себастьян Ленормон — продолжил. Аппарат Ленормана представлял собой конусообразный купол со стропами, несколько напоминающий современные учебные парашюты, с которыми прыгают с вышки. Ленорман придумал и само слово «парашют», что означает «противопадение». С его легкой руки это наименование сохранилось по сей день.
Свой первый прыжок изобретатель совершил 29 декабря 1783 года с балкона обсерватории в Монпелье. Изобретение парашюта было как никогда своевременным, потому что в том же году, только несколькими месяцами ранее, в небо впервые поднялся воздушный шар братьев Монгольфье. Открывалась новая страница в истории покорения неба, и человек хотел перелистнуть ее во всеоружии.
Первым человеком, поднявшимся но воздушном шаре с парашютом, был известный воздухоплаватель Филипп Бланшар. Но первым живым существом, совершившим прыжок с воздушного шара, была его собачка Баярд. Убедившись в четкой работе парашюта, Бланшар несколько увеличил площадь купола, сделав его пригодным для спуска человека.
После первых полетов и прыжков Бланшара — с последней четверти XVIII века — история парашюта знала много славных имен. Неоднократно совершались попытки модернизировать изобретение Ленормана. Гарнерен, Друе, Купоренто, Рюи, Уильяме, Леру — все эти люди внесли свою лепту в создание и усовершенствование аппарата, дающего возможность спасти жизнь в случае неудачного полета. Последний из этого списка, кстати, познакомил с парашютом подданных русского императора. В 1885 году он приехал в Россию с цирковым трюком «Король воздуха». Реклама необычайного зрелища сулила публике прыжок с 500 метров «вверх тормашками».
Парашют Леру имел вид большого зонта, состоящего из 12 клиньев, с кольцом в вершине для уменьшения качки. Каждый из клиньев скреплялся стропами с ременным поясом, надетым на парашютиста. Это был своеобразный парашют-полуавтомат. Он крепился сбоку аэростата на особой веревке с пружиной. Как только человек прыгал, пружина разжималась и парашют отделялся от шара. Шарль Леру погиб при cпуске на парашюте в Ревеле в 1889 году.
Многие изобретатели погибали во время испытаний своих изделий. Француз Рейхель сконструировал подобие парашюта — специальный костюм для летчика с общей площадью торможения около десяти квадратных метров. Желая проверить пригодность прибора к использованию, он спрыгнул с одной из площадок Эйфелевой башни и погиб. Почти одновременно с ним в Берлине погиб конструктор Биттенер, а в Англии — Джим Коккинг.
Однако никакие трагические случаи, связанные с гибелью испытателей и изобретателей, не могли остановить научный и технический прогресс. Немного погоревав по безвременно ушедшим, неутомимые воздухоплаватели и любители воздушных прыжков принялись искать новые пути в «воздухопадении».
Своеобразной вехой в истории парашютного дела стал прыжок, совершенный американским капитаном Эрвином Болдуином с аэростата в 1880 году. Интересен он тем, что парашют открывался автоматически. К верхнему узлу строп была привязана стропа-шнур, второй конец которой закреплялся на корзине или оболочке воздушного шара. Когда парашютист отделялся от аэростата, стропа-шнур под его тяжестью обрывалась, матерчатый купол без всякого каркаса от скорости падения сначала вытягивался во всю длину, а затем наполнялся воздухом и раскрывался. Этот принцип действия автоматического раскрытия парашюта сохранился и до наших дней. Регулярно гастролировавшие в России цирки прыгунов с парашютом заразили этим занятием самых смелых представителей русского общества. В разных городах империи появлялись все новые парашютисты-любители или, как их тогда называли, «воздушные акробаты». Особой известностью пользовались братья Юзеф и Станислав Древницкие — уроженцы Варшавы. С 1891 года они с успехом выступали в Киеве, Одессе, Таганроге, Екатеринославе и Саратове. В 1896 году к ним присоединилась их сестра — Ольга, которая стала первой в Российской империи женщиной, овладевшей этим рискованным занятием.
В 1910 году было получено разрешение на выступление братьев и сестры Древницких в столице страны. И 23 июля того же года Юзеф Древницкий прыгнул с высоты 270 метров с воздушного шара-монгольфьера над Марсовым полем в Санкт-Петербурге. За его полетом наблюдала многотысячная толпа зрителей. Всего за время гастролей в Санкт-Петербурге он совершил 12 прыжков, поражая воображение публики и вызывая восторг и восхищение. Два прыжка совершил и младший брат, один раз прыгнула Ольга.
Однако к тому времени увлечение полетами на воздушных шарах с прыжками на парашюте постепенно утратило в России былую популярность. Зрелище стало настолько привычным, что перестало приносить денежные сборы. Уменьшился интерес и к совершенствованию парашютов. Любопытное свидетельство тому — фраза из словаря Брокгауза и Эфрона. В 22-м томе его (издание 1899 года) так и написано: «В настоящее время парашют… вышел из употребления». Авторы статьи, помещенной в известной энциклопедии, не ошиблись. Действительно, на рубеже XIX-XX веков парашюты в значительной степени были преданы забвению. И не без причин. Воздушный шар создал лишь иллюзию того, что человеку покорился «пятый» океан. На самом деле воздушные шары и аэростаты обладали массой серьезных недостатков. И самый главный из них заключался в том, что они слишком часто становились игрушкой для безжалостной воздушной стихии. Об опасности, которой подвергалась жизнь воздухоплавателей, говорить уже незачем, это более чем очевидно. Казалось, что парашют — та самая панацея. Но увы!..
Интерес к парашютам падал вместе с сужением области применения воздушных шаров. Но на смену последним пришли новые летательные аппараты.
После успешных полетов братьев Райт в 1903-1905 гг. началось бурное развитие авиации. За нее брались все: от маститых ученых до откровенных шарлатанов. Авиация вошла в моду. А где мода, там и перекосы. Не было ясного представления о физике полета, а редкие голоса ученых (Н.Е.Жуковский) и практиков (У. и О.Райты) не доходили до ушей летчиков и конструкторов. Летательные аппараты строились кое-как, на скорую руку и разваливались на куски в воздухе. Полеты на аэроплане были зрелищными, но очень опасными для летчиков. Если в период 1903-1910 гг. погибли 5 авиаторов, то только за 1911 г. — 82 человека, а за 1912 г. — уже 128 человек.
Очевидцем такой аварии стал актер Глеб Евгеньевич Котельников. 8 сентября 1910 г. на Комендантском поле в Петербурге проходили первые авиационные соревнования русских летчиков. Праздник уже заканчивался, когда аэроплан капитана Мациевича на высоте 400 м вдруг начал разрушаться. Пилот выпал из машины и камнем упал на землю. Это ужасное событие настолько потрясло Г.Е. Котельникова, что он решил во что бы то ни стало придумать аппарат, который бы спасал жизнь летчикам в подобных ситуациях.
Дома, в театре, на улице Котельников думал над авиационным парашютом. Он пришел к выводу, что во время полета парашют должен находиться на авиаторе, работать безотказно, быть простым по конструкции, компактным и легким, его купол лучше всего делать из шелка.
Изобретатель решил устроить парашют по принципу «чертика в коробочке». Сделал модель в виде куклы с жестяным шлемом цилиндрической формы, который закрывался крышкой с защелкой. Внутри шлема на сжатой пружине лежали купол и стропы. Стоило потянуть за шнур, соединенный с защелкой, крышка откидывалась, а пружина выталкивала купол наружу. «Мы жили на даче в Стрельне, — вспоминал о первых испытаниях модели парашюта сын изобретателя Анатолий Глебович (в 1910 г. ему было 11 лет). — Был очень холодный октябрьский день. Отец поднялся на крышу двухэтажного дома и сбросил оттуда куклу. Парашют сработал отлично. У отца вырвалось радостно только одно слово: «Вот!» Он нашел то, что искал!»
Модель была, конечно, игрушечной. Когда же был сделан расчет реального парашюта, то оказалось, что нужное количество шелка в шлеме не умещается. И тогда было решено уложить парашют в ранец. Модель была испытана в Нижнем Новгороде, куклу сбрасывали с воздушно го змея. Возвратившись в Петербург, Котельников написал докладную записку военному министру генералу В.А.Сухомлинову: «Ваше превосходительство! — обращался он к генералу. — Длинный и скорбный список славных жертв авиации натолкнул меня на изобретение весьма простого полезного прибора для предотвращения гибели авиаторов в случаях аварии с аэропланами в воздухе».
Котельников просил у министра субсидии для изготовления парашюта и проведения испытаний. Свое письмо он сам отнес в военное министерство. Министр отсутствовал, и Котельникова принял товарищ министра генерал А.А.Поливанов. Он прочитал записку, осмотрел модель. Изобретатель подбросил к потолку куклу, и она плавно опустилась на паркет. Демонстрация произвела решающее действие на Поливанова. На докладной записке появилась резолюция: «Главное инженерное управление. Прошу принять и выслушать».
Заседание, на котором рассматривался парашют, Котель-никову запомнилось на всю жизнь. Председательствовал начальник Офицерской воздухоплавательной школы генерал-майор A.M.Кованько (выпускник Академии генштаба!). Глеб Евгеньевич четко и ясно доложил суть дела.
— Все это прекрасно, но вот тут какая штука… Что будет с вашим авиатором, когда раскроется парашют? — задал вопрос Кованько.
— Что вы имеете в виду? — не понял вопроса Котельников.
— А то, что ему уже незачем будет спасаться, поскольку от удара при раскрытии парашюта у него оторвутся ноги!
Против такого «железного» аргумента бравого гентшабиста у Котельникова были возражения, но ученую комиссию понесло: «Докладчика поощрить, но изобретение отклонить из-за явной безграмотности автора».
Котельников вспоминал: «На меня будто ушат помоев вылили. Руки опускались...» Но помощь пришла. В начале января 1912 г. Глеб Евгеньевич получает письмо от петербургской фирмы «Товарищество В.А.Ломач и Ко», которая приглашала его «пожаловать для переговоров». Котельников отправился на Миллионную улицу. Изобретатель не верил своим ушам: фирма бралась изготовить ранцевый парашют в короткие сроки, а глава фирмы В.А.Ломач брался уладить все преграды в Главном инженерном управлении.
Дело пошло...
Вечером 6 июня 1912 г. из лагеря воздухоплавательного парка в деревне Салюзи под Гатчиной поднялся змейковый аэростат. К борту его корзины был прикреплен манекен в полной летной форме. Прозвучала команда «Стоп на лебедке!».
Высота 2000 м. Троекратный сигнал рожка. Манекен полетел вниз. Через пару секунд над ним раскрылся белоснежный купол. Успех испытаний был очевиден. Все поздравляли Котельникова и Ломача.
Но военные не спешили. Было решено, что представитель фирмы поедет в Крым для проведения испытаний. Знаменитый летчик Михаил Ефимов сбросил манекен со своего «Фармана» — все получилось. Тогда уступили и в Инженерном замке. Испытания провел на Гатчинском аэродроме поручик Горшков. Он сбросил манекен с самолета «Блерио» на высоте около ста метров. Парашют сработал блестяще. Но… опять был никому не нужен.
Котельников снова решил выйти на министра. Бюрократический маховик закрутился со скрипом. Военный министр обратился к генералу Кованько, тот в свою очередь к начальнику авиационного отдела подполковнику С.А.Ульянину. А тот, не долго думая, доложил, что испытания показали… полную непригодность парашюта для авиации (?!). Вот это по-нашему, по-русски!
После такого отзыва — хоть головой в омут. Но в это время французский полковник А.Лаланс предоставил парижскому аэроклубу 10 тыс. франков за лучший парашют. Ломач уговорил Котельникова поучаствовать, но театральное начальство не отпустило актера. Из-за этого Ломач слегка опоздал в Париж и приехал к концу соревнований. Двойной показ прошел с блеском, но первый приз достался изобретателю Фредерику Бонне (кстати, его парашют оказался непригодным для авиации). Лишь с началом Первой мировой войны о парашюте вспомнили и для экипажей самолетов-гигантов «Илья Муромец» изготовили 70 комплектов.
Однако никто не учил летчиков парашютному делу. Летный состав не доверял парашютам, и парашюты передали в аэростатные части. Там они пригодились. Котельников тоже ушел на фронт, затем — революция и гражданская война. Не до патента было. Лишь в 20-е гг. он узнал, что в США в 1919 г. инженер Ирвин изобрел (?!) ранцевый парашют, работавший на тех же принципах. Правда, ранец у него был не металлический, а матерчатый. Деловитые американцы сумели отработать парашют до мельчайших деталей.
С 1924 г. все военные летчики США стали в приказном порядке летать с парашютами. А правительству СССР пришлось за золото купить две тысячи парашютов Ирвина, а потом заплатить за право их производства. Но даже в начале 30-х гг. летчики в СССР не доверяли парашютам. А парашюты Ирвина пришлось долго улучшать, чтобы они работали безотказно.
Глебу Евгеньевичу Котельникову поставлен памятник на Новодевичьем кладбище в Москве.