Статья: Ценность времени и возможности ноосферного развития
Большаков В.П.
К концу XX века перед человечеством явно обозначилась дилемма: или погибнуть — или стать единым, как бы это ни было сложно, преобразовавшись в сторону очеловеченности и действительной разумности жизни. Об этом мечтали В.И.Вернадский, Тейяр де Шарден и другие мыслители, создавая концепцию ноосферы. Но если цивилизация сохранится и будет изменяться в перспективном направлении, то помимо всего прочего в уже не столь отдаленном будущем должны измениться динамика жизни, ее темпы, ритмы, само течение времени, его характер и его ценность. Это связано с очевидно неизбежным замедлением скорости научно-технического прогресса традиционного типа и усилением внимания к душе каждого человека, ибо именно отдельный человек должен стать высшей ценностью в случае превращения мировой цивилизации в мировую культуру, которой пока что нет.
Есть разные культуры разных типов, и возможности их сближения, диалогов между ними осложнены многим, а в частности, тем, что каждая из них породила свои особенности времени и его ценности, существенно воздействующие на нее, на жизнь людей. Так, европейский Запад (а позже это развилось в США) создал необычайно рационализованное время, которое дальше рационализует жизнь. При этом стали ценны исчезающие мгновения и их быстротекущая череда. Ценность времени — высока, но ценно прежде всего настоящее в его отношении к будущему.
Хотя имеются региональные, и немалые, отличия, — для всего азиатского Востока характерна скорее ценность вечности, даже в сиюминутном. С этим связана ориентированность на сохранение традиций, вкусов, вообще прошлого в настоящем и будущем. Это фиксируется в рационализованной ритуализации жизни и в длящейся неге пребывания “здесь и теперь”, порой нарушаемой, впрочем, взрыванием длительности.
Доминантой африканских и латиноамериканских культур в плане темпоральности, похоже, является эмоциональная ритмичность, ориентация на четко-ритмичную дробность длительности. Время же само по себе, кажется, не существует в качестве ценности в этих культурах, но зато оно и не очень давит человека.
В русской культуре время не только более аморфно, чем в других, но и ощущаемо как чуждая духу давящая антиценность, созданная цивилизацией. Русским присущи презрение к ценности времени, к расчету его, нелюбовь делать что-либо вовремя и размеренно, нежелание благоустраиваться в настоящем и неспособность отрешаться от давления времени ни в африканском (или латиноамериканском) варианте, ни в наслаждении от расслабленности лени азиатского типа (наша лень совсем другая), ни в созерцательности углубления в вечность.
Важно понимать, что все особенности времени и его ценности возникали в общем стихийно. Время и мыслилось как нечто объективное, внешнее, как то, в чем человек и его жизнь находятся. Но отношение “человек — мир” уже давно осмысливается по-другому. Н.Н.Моисеев пишет о духовном мире человека, который должен стать определяющим фактором планетарного или даже космического развития. Что касается времени, то еще П.Чаадаев заметил, что Бог его не создал, а предоставил его создавать человеку. П.A.Флоренский утверждал, что время может расстраиваться пассивностью сознания и строится его активностью. Перспективы ноосферного развития связаны с этим, ибо если человечество будет двигаться в направлении к единству, основанному на действительном приоритете ценности отдельного человека, то потребуется строение времени разумное в высшей степени. Ведь говоря о разумности, следует иметь в виду не рацио, не рассудок, а человеческий разум, который не может быть безразличным к тому, что называется душой, сердцем, к тому, без чего человек не является человеком, по крайней мере в нашем нынешнем понимании.