Шпаргалка: Шпаргалка по Культурологии 5

1. Культура как предмет культурологи.

Культура как предмет культорологии

Слово cultura (лат.) означает «обработка», «земледелие», иначе говоря — это возделывание, очеловечивание, изменение природы как среды обитания. В самом понятии заложено противопоставление естественного хода развития природных процессов и явлений и искусственно созданной человеком «второй природы» — культуры. Культура, таким образом, есть особая форма жизнедеятельности человека, качественно новая по отношению к предшествующим формам организации живого на земле.

В истории и в современную эпоху в мире существовало и существует огромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общностей людей. Каждая культура со своими пространственными и временными параметрами тесно связана со своим творцом — народом (этносом, этноконфессиональной общностью). Любая культура делится на составные части (элементы) и выполняет определенные функции. Развитие и функционирование культур обеспечивает особый способ деятельности человека — социальный (или культурный), главное отличие которого — действия не только с предметно-вещественными образованиями, но и с идеально-образными сущностями, символическими формами. Культура выражает специфику уклада жизни, поведение отдельных народов, их особый способ мировосприятия в мифах, легендах, системе религиозных верований и ценностные ориентации, придающие смысл существованию человека. Серьезную роль в функционировании культур играет комплекс религиозных верований самого различного уровня развития (анимизм, тотемизм, магия, политеизм и мировые религии). Нередко религия (а она выступает в качестве важнейшего элемента духовной культуры) является ведущим фактором в определении своеобразия культур и основной регулятивной силой в общностях человека. Культура, таким образом, — это особая форма жизнедеятельности людей, дающая проявиться многообразию стилей жизни, материальных способов преобразования природы и созидания духовных ценностей.

Структурно культура включает: особенности способов поддержания жизнедеятельности общности (экономика); специфику способов поведения; модели взаимодействия людей; организационные формы (культурные институты), обеспечивающие единство общности; формирование человека как культурного существа; часть или подразделение, связанные с «производством», созданием и функционированием идей, символов, идеальных сущностей, придающих смысл мировосприятию, существующему в культуре.

После эпохи «великих географических открытий» перед взором изумленных европейцев, только что проснувшихся от «средневековой спячки», открылся целый новый мир, полный многообразия культурных форм и особенностей образа жизни. В XIX в. разнообразные виды культур, описание специфических обрядов и верований, существовавших в Африке, Северной и Южной Америке, Океании и ряде азиатских стран, составили основу для развития культурной и социальной антропологии. Эти дисциплины составляют широкий спектр исследований локальных культур, их взаимодействие друг с другом, особенностей влияния на них природных условий. Множество локальных культур было представлено тогда в виде культурно-исторического процесса двух форм:

ѕ линейно-стадиальной эволюции прогрессивного характера (от более простых обществ к более сложным);

ѕ многолинейного развития различных типов культур. В последнем случае больший акцент делался на своеобразии, даже уникальности культур отдельных народов, а культурный процесс рассматривался как реализация разнообразных исторически обусловленных типов (европейский вариант развития, «азиатский» тип культур, традиционный вариант культур Африки, Австралии, Южной Америки и др.).

В 30-е годы XX в. из культурной антропологии выделилась особая антропологическая дисциплина — психологическая антропология, сделавшая предметом своего рассмотрения взаимодействие личности и культуры различных типов. Иначе говоря, в культурологии стал учитываться личностной фактор. Необходимо заметить, что все культурно-антропологическое знание часто именуется этнологией. Этнология — это исследования различных культур в единстве общетеоретического и конкретно-эмпирического (этнографического) уровней анализа. Именно в таком значении употребляется данный термин в настоящем учебнике. За словом «этнографический» закрепилось значение первичного сбора информации о культурах (как экспериментального, так и полевого, полученного методом включенного наблюдения, а также посредством анкет и интервью-опросов).

Термин «антропология» используется автором в двух основных смыслах. Во-первых, этим термином обозначается общая наука о культуре и человеке. В таком значении его использовали исследователи культур в XIX в. Кроме того, антропологией называли культурную антропологию, психологическую антропологию и социальную антропологию. Существует также физическая антропология, предмет которой — биологическая изменчивость организма, внешние «расовые» особенности человека, специфика его внутриорганических процессов, обусловленная различными географическими условиями.

Антропологическое изучение культур является ядром, стержнем культурологического знания в целом. Такое изучение органично связано с исследованием истории культур, выделенных на основании периодизации фаз культурного развития (культура античного мира, средневековья, новоевропейская культура, культура постиндустриального общества), регионов распространения (культура стран Европы, Америки, Африки и т.д.) или ведущей религиозной традиции (даосийский, христианский, исламский, буддийский типы культуры...).

Объектом исследования культурной антропологии являются, прежде всего, традиционные общества, а предметом изучения — системы родства, взаимоотношения языка и культуры, особенности пищи, жилища, брака, семьи, разнообразие экономических систем, социальной стратификации, значение религии и искусства в этнокультурных общностях. Социальной антропологией называется культурно-антропологическое знание в Европе, прежде всего в Англии и Франции. В качестве ее отличительного признака можно выделить повышенное внимание к социальной структуре, политической организации, управлению и применению структурно-функционального метода исследований.

Предметом же культурологии могут быть различные формы культур, основанием для выделения которых являются время, место распространения или религиозная ориентация. Кроме этого, предметом культурологии могут быть теории культуры, разработанные в художественной форме (изобразительное искусство, скульптура, музыка), в литературе, в качестве элементов философских систем. Культурологические исследования могут базироваться на анализе текста, отдельных аспектов развития духовной культуры, прежде всего различных форм искусства.

Подходы к определению понятия «культура».

ПРАКТИЧЕСКИ все определения культуры едины в одном — это характеристика или способ жизнедеятельности человека, а не животных. Культура — основное понятие для обозначения особой формы организации жизни людей. Понятие «общество» многие, хотя и не все, исследователи культур трактуют как совокупность или агрегат совместно проживающих индивидов. Этим понятием описывается жизнь, как животных, так и человека. Можно, конечно, оспаривать такую трактовку, однако она весьма распространена в культурно-антропологической традиции, прежде всего США. Поэтому более целесообразно использовать понятие «культура» для выражения специфики человеческого бытия.

В данном учебном пособии понятия «общество» и «культура» нередко выступают как синонимы.

Разноплановые определения понятия «культура» связаны с тем или иным направлением в изучении теоретической концепции, используемой различными исследователями. Первым определение понятию дал классик эволюционистского направления Э. Тайлор. Он рассматривал культуру в качестве совокупности ее элементов: верований, традиций, искусства, обычаев и т. д. Такое представление о культуре накладывало отпечаток на его культурологическую концепцию, в которой не было места культуре как целостности. Ученый изучал ее как ряды усложняющихся в процессе развития элементов, например, как постепенное усложнение предметов материальной культуры (орудий труда) или эволюцию форм религиозных верований (от анимизма до мировых религий).

Кроме описательного определения, в культурологии конкурировали два подхода к анализу понятия «культура» и соответственно к ее определению. Первый принадлежит А. Крёберу и К. Клакхону. «Культура состоит — согласно им,- из внутренне содержащихся и внешне проявляемых норм, определяющих поведение, осваиваемое и опосредуемое при помощи символов; она возникает в результате деятельности людей, включая ее воплощение в [материальных] средствах. Сущностное ядро культуры составляют традиционные (исторически сложившиеся) идеи, в первую очередь те, которым приписывается особая ценность. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результаты деятельности людей, а с другой — как ее регуляторы». В данном определении культура есть результат деятельности людей; поведенческие стереотипы и их особенности занимают существенное место в исследовании культур в соответствии с таким подходом к определению.

Л. Уайт же в определении культуры прибегал к предметно-вещественному толкованию. Культура, считал он, представляет собой класс предметов и явлений, зависящих от способности человека к символизации, которая рассматривается в экстрасоматическом контексте. Культура для него представляет собой целостную организационную форму бытия людей, но рассматриваемую со стороны особого класса предметов и явлений.

Проблеме определения культуры была специально посвящена книга А. Крёбера и К. Клакхона «Культура, критический обзор определений» (1952), в которой авторы привели около 150 определений культуры. Успех книги был огромный, поэтому во второе издание этого труда вошло уже более 200 определений культуры. Хотелось бы подчеркнуть, что каждый тип определения выделяет свою грань в изучении культур, подчас становящуюся исходной установкой для того или иного типа культурологической теории. Наряду с определениями культуры Л. Уайта, А. Крёбера и Э. Тайлора существует еще ряд типов определений.

Так называемые нормативные определения культуры связаны с образом жизни общности. Так, согласно К. Уисслеру, «образ жизни, которому следует община или племя, считается культурой… Культура племени есть совокупность верований и практик...»

Большую группу составляют психологические определения культуры. Например, У. Самнер определяет культуру «как совокупность приспособлений человека к его жизненным условиям». Р.Бенедикт понимает культуру как приобретенное поведение, которое каждым поколением людей должно усваиваться заново. Специфическую точку зрения на культуру выразил Г. Стейн. По его мнению, культура — это поиски терапии в современном мире. М. Херсковиц рассматривал культуру «как сумму поведения и образа мышления, образующую данное общество».

Особое место занимают структурные определения культуры. Наиболее характерное из них принадлежит Р. Линтону:

а) Культура — это, в конечном счете, не более чем организованные повторяющиеся реакции членов общества;

б) Культура — это сочетание приобретенного поведения и поведенческих результатов, компоненты которых разделяются и передаются по наследству членами данного общества.

К структурным можно отнести также определение, данное Дж. Хонигманом. Он полагал, что культура состоит из двух типов явлений.

Первый — «социально стандартизованное поведение-действие, мышление, чувства некоторой группы».

Второй — «материальные продукты… поведения некоторой группы».

В последующих главах будет показано, как реализуются исходные положения, заложенные в некоторых типах определений в реальной ткани культурологической теории. В результате краткого обзора типов определений (на самом деле типов существует еще больше: генетическое, функциональные определения) можно сделать вывод, что речь в них все же идет о форме организации жизни человека, ее особенностях, принадлежащих различным народам. В настоящем пособии для обозначения отдельной культуры будет также употребляться термин «этнокультурная общность».

В современной культурологии (так же, как и в антропологии 50-60-х годов) существует одна важная дискуссионная проблема — о статусе понятия «культура»: как понятие «культура» соотносится с явлениями, объектами действительности, которые оно описывает. Одни считают, что понятие культуры (так же, как понятие этноса и некоторые другие общие категории-универсалии) есть лишь чистые идеальные типы, абстракции, существующие в головах индивидов (в данном случае культурологов), логические конструкты, с трудом поддающиеся соотнесению с конкретной исторической реальностью. Другие (среди них в первую очередь следует назвать основателя культурологии Л. Уайта) придерживаются мнения о предметно-вещественном характере культуры, что, кстати, и выражают в определениях, рассматривая культуру как класс предметов, явлений… и соотносят тип культуры непосредственно с соответствующими явлениями социальной действительности.

Как же разрешается данное противоречие? Во-первых, каждая из сторон отстаивает свою правоту, исходя из собственных определений культуры. В этом смысле в обеих позициях есть доля истины. Правда, остается проблема соотнесения понятия и живой многообразной действительности. Сторонники понимания культуры как логического конструкта обычно спрашивают: покажите эту культуру, объясните, как ее воспринимать опытным путем. Естественно, что культуру как форму организации человеческого опыта, образ жизни отдельного народа, трудно увидеть, потрогать, как материальную вещь. Культурные стереотипы существуют только в действиях человека и в культурной традиции. Кроме этого, здесь есть одно обстоятельство, весьма существенное для культурологии и для наук о человеке в целом.

Особенность культуры как раз в том и состоит, что некоторые ее элементы и феномены существуют как идеи (идеальные образования), разделяемые всеми членами данной этнокультурной общности. Идеи или образы могут объективироваться, овеществляться в словах, сказаниях, в письменной форме в виде эпоса или произведений художественной литературы и т. д. Само понятие «есть» или «существовать» в применении к культуре означает не только вещественно-материальное бытие, но идеальное, образное функционирование. Культура предполагает наличие особой субъективной реальности, самым простым примером которой является особое мироощущение, или менталитет. Поэтому, рассматривая, в принципе очень сложный, вопрос соотношения понятия культуры с исторической действительностью, надо помнить, что социальная реальность человека имеет два измерения — предметно-вещественное и идеально-образное.

2. Культурология как наука. Культурология в сфере гуманитарных наук.

Культурология — область знания, формирующаяся на стыке социального и гуманитарного знания о человеке и обществе и изучающая культуру как целостность.

Культурология — наука, изучающая сущность, функционирование и развитие культуры, как специфический человеческий способ жизнедеятельности.

Культурология — наука, формирующаяся на стыке социального и гуманитарного знания о человеке и обществе и изучающая культуру как целостность, специфическую функцию и модель человеческого бытия. Происхождение термина связано с именем

Уайт Лесли Алвин (1900-1975) — американский культурантрополог и культуролог. Позитивной чертой неоэволюционистской концепции. Уайта является стремление обосновать характер культуры. Уайт подразделял культуру на три подсистемы:

1) Технологическую (орудия производства, средства существования, материалы для постройки жилищ, средства для нападения и защиты и т. п.)

2) Социальную (типы коллективного поведения)

3) Идеологическую (идеи, верования, знания)

В этой иерархии подсистем основной является технологическая, а остальные, производные от первой, вторичными.

Уайт сформулировал общий закон развития культуры: «Культура движется вперед по мере того, как возрастает количество обузданной энергии на душу населения, или по мере того, как возрастает эффективность или экономия в средствах управления энергией, или то и другое вместе». В книге «Наука о культуре» (1949) ввел в научный обиход понятие «культурология», которое органически вошло в понятийный аппарат гуманитарных и общественных наук. Уайт определил различие между социологией и культурологией: социология — наука о взаимодействии человеческих индивидов и обществ, формируемых этим взаимодействием, тогда как культурология изучает не взаимодействие человеческих индивидов, а элементы культуры (обычаи, институты, коды, технологии, идеологии и др.), следовательно, предмет культурологии — содержание общественной жизни.

В России культурология связана с искусством и просветительством, на западе с социологией и этнографией. Науки о культуре — социальная и культурная антропология, социология, структурная антропология, семиотика, постструктурная лингвистика (постмодернизм).

Объект и предмет культурологии — закономерности становления и развития различных субъектов культуры, сущность и содержание процессов сохранения, трансляции, освоения и изменения традиций, ценностей, норм. Предметная область, подлежащая изучению и регулированию в рамках культурологич. подхода, включает условия и механизмы оптимизации культур, процессов на общенац. уровне (в рамках государственной культур, политики); региональном (в деятельности территориальных органов управления и учреждений культуры и досуга); на уровне социально-культур. общности (в форме непосредственного руководства процессами становления и развития самодеятельных групп, объединений, клубов, ассоциаций, движений). Профессиональными задачами специалиста, работающего в сфере прикладной культурологии, является создание условий для саморазвития культур, жизни, поддержка приоритетных направлений и видов культур, деятельности, имеющих общественную и личностную значимость, способствующих оптимизации художественной, духовно-нравственной, политической жизни, развитию истории, экологической культуры личности, созданию духовно насыщенного «культурного пространства» как естественной среды становления и развития человека.

Объект познания культурологии — культура как исторический социальный опыт людей, социокультурный опыт, закрепленный в паттернах, традициях и нормах, обычаях, законах.

Предмет культурологии — изучение содержания, структура динамики и технологий функционирования этого социокультурного опыта в ракурсах его генезиса.

Направления культурологии — социальная — изучает функциональные механизмы социокультурной организации жизни людей.

Гуманитарная культурология- концентрируется на изучении форм и процессов самопознания культуры, воплощенных в различных текстах культуры.

Фундаментальная культурология- разрабатывает категориальный аппарат и методы исследования, изучает культуру с целью теоретического и исторического познания этого предмета.

Прикладная культурология- использует фундаментальные знания о культуре в целях решения практических задач, а также для прогнозирования, проектирования и регулирования культурных процессов.

Социальные перспективы культурологии — в ходе информационной революции неизбежно наступит этап революции в области прогнозирования и проектирования, который поднимется на новый уровень эффективной методики управления любыми процессами, где собственно и будет востребована культурология.

Предмет культурологи:

1. Исследование процессов создания и приобщения к миру абсолютных ценностей;

2. Исследование общества с точки зрения его способностей к созданию условий для духовного творчества развитой личности.

3. Исследования содержания и форм феноменов культуры, их пространственно-временные взаимосвязи.

4. Исследования культуры как одной из технологий самоорганизации общества.

5. Исследования культурного контекста различных исторических явлений, теорий социальных систем.

Методы культурологи:

1. Диахронический — требует изложения явлений, фактов, событий мировой и отечественной культуры в хронологической последовательности.

2. Синхронистический — исследование, в том числе сравнительное, связанное с изучением объектов в одном выбранном промежутке времени без обращения к исторической перспективе, но с разных сторон.

3. Сравнительный — область культурологических исследований, которая занимается историческим изучением двух или нескольких национальных культур в процессе взаимодействия, взаимовлияния, установление закономерностей, их своеобразия и сходства. Раскрываются в основном внешние связи культуры, обращенные к инонациональной сфере, выявляются общее и особенное в национальной культуре.

4. Археологический — совокупность материальных предметов, добытых в результате раскопок. Она дает возможность археологу делать выводы об общем состоянии культуры.

5. Типологический — метод предполагает изучение структур системы культуры путем восхождения от абстрактного к конкретному и выявления на этой основе типологической близости и историко-культурного процесса.

6. Биографический — в литературоведении истолкование литературы как отражение биографии и особенностей личности писателя. Впервые этот метод применил фр. Критик Ш.О. Сент-Бёв. Абсолютизация этого метода может привести к умалению роли духовно-исторической атмосферы, стиля эпохи, влияния традиции. В научном литературоведении — один из принципов исследования. Особенности данного метода — в работе с текстами.

7. Семиотический — метод, основанный на учении о знаках, позволяет изучить знаковую структуру (систему) текста или любого другого культурного объекта.

8. Психологический — подход, который ориентирует исследователя на изучение субъективных механизмов деятельности культуры, индивидуальных качеств, бессознательные психические процессы. Этот метод очень важен при исследованиях особенностей национальных культур.

Задачи культурологи:

1. формировании способности к предвидению социально-экономических, экологических и нравственных последствий профессиональной деятельности;

2. развитии способности и интереса к творческой деятельности, потребности в непрерывном самообразовании;

3. привитии нравственных, этических и социальных понятий, необходимых для деятельности в интересах общества, формирования личной философии и достижения личного успеха.

Методология культурологии выделяет одну, основную задачу культурологии как отрасли научного знания — анализ процессов и тенденций социокультурной среды современности

Поэтому культурологию ни в коем случае нельзя сводить только к системе знаний. В культурологии есть не только система рационального знания, но и система внерационального понимания, и обе эти системы внутренне согласованы и одинаково важны для научно-гуманитарного постижения культуры. Высшим достижением культурологии является полнота понимания, опирающаяся на полноту объяснения. Это позволяет приникать в жизненный мир иных культур, осуществлять диалог с ними и таким образом обогащать и глубже постигать свою собственную культуру. Заметим, что иногда акцент на «понимающую» сторону культурологии приводит к появлению работ, по своему стилю напоминающих художественные произведения и нередко являющихся таковыми (это прежде всего относится к философии экзистенциализма, идеи которой оказали огромное влияние на культурологию XX в.). Несмотря на непривычность такого жанра, он является необходимой составляющей гуманитарного познания вообще (см.: Мещерякова Н. А. Наука в ценностном измерении // Свободная мысль. -1992. №12. С. 39-40).

2.3. Специфика выделения предмета в культурологическом исследовании. Культурология и другие гуманитарные науки

Культурология изучает не только культуру в целом, но и различные, часто весьма специфические, сферы культурной жизни, взаимодействуя (вплоть до взаимопроникновения) с антропологией, этнографией, психиатрией, психологией, социологией, экономической теорией, лингвистикой и т. д., и в то же время сохраняя собственное лицо и решая свои собственные исследовательские задачи. Иными словами, культурология является комплексной гуманитарной наукой. В ней есть свои чисто теоретические разделы, есть описательные (эмпирические) исследования, а есть и работы, по характеру изложения и яркости образов приближающиеся к уровню художественного произведения. Вообще культурология может изучать любой предмет, любое явление (даже явление природы) при условии, что она обнаруживает в нем смысловое содержание, реализацию творческого человеческого духа. Проблемы современной культурологии прежде всего связаны с возможностями и перспективами человека, открывающего через культуру (в том числе через иные культуры) драму и трагедию собственного бытия, его духовную бесконечность и высший смысл.

3. Типология культуры.

Зададим снова вопрос: как возможно решение проблемы единства многообразия культур? Начнем с размышления над тем, как разобраться, как не затеряться в огромном многообразии культур, можно ли их как-то классифицировать, сгруппировать? Если да, то тогда, очевидно, можно выделить некоторую общность всех неповторимых элементов, отдельных культурных единиц в рамках одного множества (группы) и обозначить эту общность как отличительную особенность этого множества культур в отличие от другого множества. С этим и связано понятие типа культуры.

Вспомните, что с термином «тип» мы встречаемся неоднократно. В математике мы имеем дело с разными типами задач; в информатике — типами языков; в механике встречались с типами передач движения; в литературе — с типами личностей разумного эгоиста и лишнего человека, типом русского дворянства; в истории — типом русского демократа-разночинца и т.д. Очень важно уяснить содержание термина «тип», понять, что тип, типовая характеристика объединяет элементы по общему для них признаку в одну группу, но в то же время именно типовая характеристика отличает это множество от других групп, общностей. Таким образом, тип культуры — это сходство, общность, то, что объединяет культурные единицы в одно множество культур (а не одна культура) и отличает это множество культур от других.

А метод научного познания, с помощью которого все многообразие существующих на Земле культур упорядочивается, классифицируется, группируется в различные типы (множества, группы) культур называется типологизацией.

Как научный метод, используемый в культурологии, типологизация есть расчленение социокультурных объектов и их группировка по некоторым общим основаниям, признакам, создание некоторой идеализированной типологической модели культуры или типа. Результатом типологизации является типология культуры, под которой

58

следует понимать систему выделенных типов культур. Таким образом, следует различать типологизацию культур как метод культурно-исторического анализа и типологию как систему выделенных типовых моделей культур. Сущность, структуру механизма типологизации культуры как построения идеальной абстракции, реально не существующей, а именно как абстрактной «в чистом виде» типологической модели культуры подробно рассматривает немецкий социолог Макс Вебер. В этом плане «идеальный тип» культуры М. Вебера — это не тип культуры, существующий наряду с другими, а гносеологическая, логико-познавательная характеристика любого типа культуры в его абстрактно-теоретической идеализированной форме.

4. Культура и цивилизация

Понятия «культура» и «цивилизация» относятся к одним из самых многозначных, имеющих разнообразные толкования. Впервые слово «культура» появилось в латинском языке и обозначало обработку земли, земледельческий труд. В последующем оно приобрело более общее значение. Так, римский оратор и философ М. Цицерон в «Тускуланских беседах» (45 г. до н.э.) связывал культуру с воздействием на человеческий ум, с занятиями философией. Он считал, что «философия есть культура души».

Под культурой стали понимать просвещенность, воспитанность, образованность человека, и в этом значении слово «культура» вошло почти во все европейские языки, в том числе и в русский. В работе И. Нидермана «Культура, становление и изменение понятия и заменяющие его понятия от Цицерона до Гердера» показано, как менялась семантика этого слова.

Начиная с XVII в. в немецкой просветительской мысли (С. Пуффендорф) понятие «культура» использовалось в более широком смысле – для всего, что создано человеком и что существует наряду с нетронутой человеком природой.

Значение научного понятия термин «культура» приобрел в XVII-XVIII вв. В науке Нового времени формируется представление, что между природой и личностью существует особый мир человеческой деятельности, который называют «культурой».

В современной науке сформировано более 300 определений культуры, что свидетельствует о многообразии подходов к изучению культуры. С конца XIX в. влиятельной становится американская школа культурной антропологии (Ф. Боас, А. Кребер, М. Мид и др.). В ней на первый план выдвигаются вопросы динамики развития культуры, механизмы ее передачи через поколения.

В рамках американской культурной антропологии зародилось понятие метода аккультурации как процесса контактов культур, в результате которых изменяются и культурные парадигмы (Дж. Гершкович, Дж. Мелвиль, О. Оттенберг). Согласно этому методу, культурные различия между этническими общностями уравниваются в связи со вступлением в непрерывный и непосредственный контакт.

С начала XX в. в теории социальной антропологии (функциональная школа) английских этнографов и социологов Б. Малиновского, А. Радклифф-Брауна главным стало понятие социальной структуры. Малиновский проанализировал значение социальных институтов и их влияние на контроль и коррекцию человеческого поведения.

С помощью функционального метода он описал различные формы социального взаимодействия и использовал понятие культуры как необходимой совокупности взаимосвязанных социальных систем. Принцип функционализма позволил рассматривать культуру как внутренне целостную систему, состоящую из набора необходимых элементов, связанных отношениями функциональной взаимозависимости. Каждая из культур, являясь ступенью в общекультурном развитии человечества, не соотносилась с другими.

Функционализм во многом обогатил этнографию, знания о культурах древних народов. Но в отрицании социальной и культурной эволюции, утрате единого для всей истории человечества критерия культурного развития проявилась его ограниченность. Так возникли представления о культурной самобытности разных народов, признание несовместимости их культур, которое называют культурным, релятивизмом.

На основе обобщений результатов исследований культурной и социальной антропологии сложился аксиологический, т.е. ценностный подход к пониманию культуры. Широкое использование понятия «культура» как «совокупности материальных и духовных ценностей» начинается с работ В. Виндельбанда. Культура рассматривается как система нормативных способов деятельности, приемов деятельности, претендующих на образцовость. Известными представителями этого направления являются Г. Риккерт, Г. Коген, Ф. Брентано, М. Шелер, В. Вундт и др.

В отечественной философии и культурологии его представляют Г. Карпов, А. Зворыкин, Г. Францев и др. Достоинство этого подхода – его широта, позволяющая представлять культуру как выражение различных сторон и сфер общественной жизни. Вместе с тем аксиологическая интерпретация замыкает культурные явления в относительно узкой сфере ценностей, при отсутствии их четких критериев.

Часть исследователей пытаются выявить «инстинктивные основы человеческой культуры», обращая главное внимание на исследование природных факторов в культуре, особенностей природного бытия человека. Ф. Гамильтон, Г. Спенсер, З. Фрейд и другие ученые считают такой подход главным в определении сущности культуры. Это направление в культурологии получило название натуралистического. По мнению Фрейда, развитие культуры предполагает развитие интеллекта и перенесение вовнутрь агрессивных импульсов человека со всеми последующими преимуществами и опасностями. Строго контролируемая направленность человека на социально полезные виды деятельности и есть, по Фрейду, культура.

Близок к Фрейду основатель глубинной аналитической психологии К. Юнг, который исследовал спонтанное появление фольклорного и мифологических мотивов в снах пациентов и пришел к выводу, что в психике современного человека содержится опыт прежних поколений. Методология познания общественных явлений через раскрытие бессознательного оказала большое влияние на искусство, психологию, социологию и широко использовалась в различных науках.

Американский культуролог Л. Уайт – создатель символической школы, предпринял попытку разработать общую теорию культуры. Он считал, что культура – это особая область действительности, присущая лишь человеческому обществу и имеющая свои собственные законы функционирования и развития.

Функциональным признаком людей, отличающим их от животных, Л. Уайт считал символ. Исследование культуры осуществлялось через изучение особенностей тех или иных символических форм, присущих ей, – письменных источников, ритуала, культа, обряда. Последователи Л. Уайта (Э. Кассирер и др.) рассматривали культуру как механизм, создающий совокупность текстов, а текст – как реализацию культуры.

Интересная трактовка символа дана в рамках психоанализа. Символ выступал здесь не как атрибут сознательной деятельности человека, а наоборот, как единственная опосредованная возможность проявления бессознательных начал в индивидуальной психике и культуре. Оригинальны в этой связи идеи К. Юнга, изучавшего наличие универсальных образов-символов (архетипов) коллективного бессознательного.

Ю. Лотман определял культуру как совокупность всей ненаследственной информации, способов ее хранения и организации. Разные научные традиции, анализирующие символ или знак, привели к созданию семиотики – науки, исследующей свойства знаковых систем, или систем знаков, каждому из которых придавалось определенное значение. Символическое (или семиотическое) направление культурологии распространено во всем мире.

Своеобразную концепцию культуры выдвинул Й. Хейзинга в книге «Опыт исследования игрового элемента в культуре». Особое значение в возникновении и развитии мировой культуры он придавал игре как основе человеческого общежития в любую эпоху. Ее цивилизационная роль – в следовании добровольно установленным правилам, антиавторитаризме, допущении возможности иного выбора, отсутствии гнета «серьезности». По его мнению, культура возникла как игра в процессе эволюции человека. Основными ее проявлениями стали: религиозный культ, поэзия, музыка, танец и др.

Хейзинга проанализировал игровые элементы в языке, правосудии, войне, науке, поэзии, философии, искусстве, культуре разных эпох, в частности в культуре Древнего Рима. Лозунг «Хлеба и зрелищ», роль амфитеатров в римских городах свидетельствуют о значении игры в жизни Римского государства. В средневековой культуре игровыми элементами были рыцарство, правосудие и судопроизводство, институт гильдий, школы. Ренессанс – это веселый и праздничный маскарад, переодевание в наряд фантастического и идеального прошлого.

Носителем игрового элемента XVII в. стал парик. Игровое начало, наивный дух честолюбивого соперничества характерны и для XVIII в.: клубы, литературные общества, коллекционирование, тайные союзы, религиозные секты и т.д. С XX в., как отмечал Хейзинга, игровой элемент в культурном процессе стал постепенно исчезать. Это было заметно даже на эволюции мужского костюма, в котором вместо бантов, лент, коротких штанов и длинных камзолов утвердились современные брюки и пиджак, однообразные прически.

В последующие времена в игру все в большей мере проникал дух прагматизма, массовые зрелища стали излишне организованными, скрывающими творческую фантазию. Культура приобрела антигуманный характер вместе с утверждением идеалов буржуазного общества.

5История культурологической мысли: античность, средневековье. Возрождение Развитие культуры сопровождалось становлением ее самосознания. Мыслители всегда стремились понять и осмыслить явления культуры. Этот процесс и есть становление культурологии.
Современная культурология не просто сводит в единое целое эти представления, но также анализирует и развивает их, опираясь на предыдущие теории и гипотезы. Поэтому важно проследить логику возникновения и развития современных тенденций исследования культуры, включение определенных вопросов в круг интересов культурологии. Это приводит к необходимости исследования исторического развития представлений о культуре.
Так как культурология связана прежде всего с европейской традицией познания мира, необходимо рассматривать представления о культуре в рамках европейской цивилизации.
Можно выделить следующие периоды развития культурологии:
1) доклассический (Античность, Средневековье);
2) классический (Возрождение, Новое время, XIX в.);
1. Античные представления о культуре

Само слово «культура» появилось в эпоху Древнего Рима. Это слово произошло от глагола «colere», который означал «взращивать, возделывать, обрабатывать землю». В этом значении его использовал известный римский политик М. П. Катон (234–149 гг. до н. э.).
Совершенно в ином, переносном смысле применил слово «культура» выдающийся римский оратор и философ М. Т. Цицерон. Согласно Цицерону, культура – это «нечто облагороженное, усовершенствованное». Этим словом он стал обозначать все, созданное человеком, в отличие от мира, созданного природой.
Однако следует заметить, что культура по-прежнему понималась как «возделывание, обработка земли». Но отныне считалось, что объектом такого возделывания может быть не только земля, но и сам человек. Культура стала пониматься как совершенствование души при помощи философии и красноречия.
Важным аспектом цицероновского понимания культуры было осознание ее как идеального единства личности и государства. Смыслом культуры он считал воспитание в человеке потребности быть идеальным гражданином, четко осознающим свой долг по отношению к обществу и государству.
Античное понимание культуры – гуманистично, в его основе лежит идеал человека, т. е. человек – гражданин, подчиняющийся законам своего полиса и выполняющий все гражданские обязанности, человек – воин, человек, способный наслаждаться прекрасным. Достижение этого идеала и было целью культуры. Поэтому культура понималась как определенные моральные нормы, а также характер усвоения этих норм.

В Античности понятие «культуры» близко к понятию «цивилизации». Что же такое цивилизация? Для грека слово «цивилизация», «цивилизованный» значит «прирученный, обработанный, привитый». Цивилизованный человек – это человек «привитый», который сам себе делает прививки, с тем чтобы приносить плоды более питательные и сочные. Цивилизация представляет собой совокупность изобретений и открытий, имеющих целью защитить человеческую жизнь, сделать ее менее зависимой от сил природы. Однако, помимо защиты жизни, цивилизация призвана еще ее украсить, увеличить всеобщее благосостояние, умножить радость жизни в обществе.
В силу таких представлений первым значением термина «культура» стало отождествление его с воспитанием и образованием, которые развивают в человеке разумную способность суждений и эстетическое чувство прекрасного, что позволяет ему обрести чувство меры и справедливости в делах гражданских и личных. Так, например, Аристотель в своем труде «Политика» говорит, что так как государство в целом имеет одну конечную цель (приумножение числа граждан, которые могли бы защитить государство от врагов, охранять его границы), то для всех нужно единое одинаковое воспитание, и забота об этом воспитании должна быть общим, а не частным делом, т. е. Аристотель хотел, чтобы существовали определенные законы о воспитании, которое должно быть общим. Целью воспитания (по Аристотелю) является развитие умственных способностей или нравственных качеств.
Помимо понятия «идеального гражданина», «чувства прекрасного», в понятие «культура» в качестве обязательного элемента входило «благочестие» – необходимость участия в религиозном культе, в поклонении Богам. Античные Боги – это природные стихии в человеческом облике. Первобытный человек судил о внешних предметах по себе самому, а так как он чувствовал в себе свободную личность, то ему казалось, что все окружающие его части Вселенной были такими же живыми лицами, как и он. Сам он приписывал им мысль, волю, признавал их господство, молился и поклонялся им, он сделал из них Богов.
Этим представлениям соответствовало циклическое переживание времени, основанное на идее вечности. В истории греки видели постоянное повторение, воспроизведение общих законов, независимых от специфики общества.

2. Представления о культуре в Средние века

Можно выделить следующие особенности средневековой культуры:

1) на смену представлениям о вечности Космоса и подчинении ему Богов пришло представление о едином Боге. Бог считается творцом мира, единственной подлинной реальностью, стоящей выше природы, им же созданной;
2) еще одной характерной особенностью средневековой культуры является символизм. Все предметы, явления, объекты окружающего мира представляют собой символы, письмена в божественной книге природы. Иными словами, античное единство природы и Богов уходит в прошлое. Так, например, Луна – это символ божественной Церкви, ветер – символ Святого Духа и т. д. В Средние века впервые появилось представление о предметах и явлениях мира как о текстах, развившееся в XX в. до символической теории культуры;. Развитие представлений о культуре в эпоху Возрождения и Новое время

Возрождение – это культурный процесс, точнее культурный переворот, стоящий в тесной связи с переворотом экономическим. Он выражается в росте индивидуализма, в упадке церковных идей и усилении интереса к древности.
Возрождение связано с новым открытием Античности, ее идеалов и ценностей и прежде всего отношения к человеку как к гармонично развитой личности. Именно Возрождение стало эпохой рождения современного гуманизма – веры в силы и способности человека, в то, что человек такой же творец, как и Бог. Человек творит мир, самого себя, и в этом он равен Богу. В этом заключается знаменитое «открытие» человека эпохи Возрождения. Гуманисты были убеждены в достоинствах человека как природного существа, в неисчерпаемом богатстве его физических и нравственных сил, в его творческих возможностях.
Так в мировоззрение вновь проникает идея о человеке как творце культуры. Рождается новое понимание культуры как чисто человеческого мира, отличного от мира природы, частью которого считалась культура в античности, и от божественного мира, понимание которого было целью средневековой культуры.
Также Возрождение вновь возвращается к рационализму, к признанию факта духовной самостоятельности человека. Отныне человек судит о мире на основании собственного понимания и разумения. Разум становится главной ценностью культуры, целью воспитания и образования человека. Гуманисты считали, что человек может достигнуть совершенства собственным разумом и волей, а не путем искупления и благодати. Они были убеждены во всемогуществе человеческого разума.
В конце XVII в. в трудах немецкого юриста и историографа Самуэля Пуфендорфа (1632–1694) стало активно использоваться в новом значении слово «культура». Он начал употреблять его для обозначения результатов деятельности общественно значимого человека. Культура понималась как противостояние человеческой деятельности дикой стихии природы, она противопоставлялась с Пуфендорфом природному, или естественному, состоянию человека.
Это была эпоха первой глобальной научной революции, технического и промышленного переворотов, великих географических открытий. Очевидность ведущей роли человека во всех этих процессах и стала причиной нового понимания культуры как особой самостоятельной сферы человеческой жизни.


6 культорологические идеи Просвещения: Дж. Вико, И.Г. Грдер, И. Кант, Гегель, Ж.-Ж. Руссо.

Представление о культуре формировалось в процессе развития европейской теоретической мысли, истоки которой берут начало в эпоху Просвещения. Если первоначально термин «культура» согласовывался с чем-то вполне конкретным, на что было направлено культивирование (например, культура земли, культура души), то в эпоху Просвещения он стал употребляться для обозначения достигнутого уровня общественного состояния человечества.

Первым ввел понятие «культура» в новом отвлеченном значении немецкий правовед С.Пуфендор (1632-1694). Под культурой он понимал совокупность того, что создано общественной деятельностью человека и существует благодаря ему. Под влиянием выдающихся мыслителей эпохи, таких как Дж. Вико, Ж.-Ж. Руссо и И.Г.Гердер, учение о культуре превращается в дисциплину о становлении и деятельности человека в природном и духовном мирах.

Эволюция культуры Дж. Вико

В конце XVII в. в Италии был осуществлен первый прорыв в разработке исторической теории познания, примененной к культурному развитию человеческого общества. Итальянский гуманист Дж. Вико (1668-1744) в трактате «Основания новой науки об общей природе наций» эволюцию культуры представляет по аналогии с теорией возрастов. Детство культуры он называет «божественным веком», юность — «веком героев», а зрелость — «человеческим веком». Человек начинает осознавать себя сначала как существо коварное, затем поднимается к мысли о своем героическом предназначении и, наконец, приходит к утверждению естественной природы своего происхождения.

Идею прогресса Дж. Вико ограничивал рамками анализа отдельных культурных циклов. Пик развития, считал он, приходится на «век героев», время утверждения аристократических республик, период рождения поэзии и этики. Особую роль он придавал поэтическому языку, посредством которого создавались героические характеры, выполнявшие роль общекультурных ценностей эпохи. Ему принадлежит идея о целостности культуры как органическом единстве государственной, нравственной и художественной деятельности людей.

В культурологической концепции Дж. Вико переход к демократии знаменует начало нисхождения культуры. Век заката оказывается наиболее благоприятным для жизни отдельного человека. Оставшееся без попечения целое гибнет. Это сопровождается утверждением рассудочности, развитием философии и прозы.

Концепция культуры французских просветителей.

В эпоху Просвещения был совершен третий после Возрождения и Реформации духовный переворот, окончательно покончивший со средневековой системой ценностей. Он был интернациональным движением, однако тон ему задавала Франция. Провозгласив разум единственным мерилом человека, французские просветители на первое место поставили искусство, этику и науку как наиболее могучие оружия социального преобразования. В понятие просвещение они вкладывали весьма широкий смысл: это и развитие знаний, и гражданское воспитание, и пропаганда новых идей, и разрушение старого мировоззрения.

Среди первого поколения французских просветителей (20-40-е годы XVIII в.) особенно выделяют Ф. Вольтера и Ш. Монтескье.

Ф. Вольтер (1694-1778), родоначальник новой «философии истории», подчеркивал ценность культуры, рассматривал ее в контексте истории и понимал как борьбу за прогресс и образование. Определяющей стороной культуры он считал духовную сферу, стоял на позиции самоценности каждой культуры и был противником европоцентризма.

Наиболее яркими представителями второго поколения французских просветителей (50-е годы XVIII в.) были Д. Дидро, К. Гельвеций, Ж.-Ж. Руссо.

Исходная установка мировоззрения Д. Дидро (1713-1754) сложилась под влиянием Ш. Монтескье и в противовес идее английского философа Гоббса, полагавшего, что в естественном состоянии человечества господствует «война всех против всех». По мысли Дидро, человек изначально способен различать добро и зло, он по природе своей нравственен и понимает необходимость ради личного блага объединяться с другими людьми в общество. Зло же порождается извращениями цивилизации, грубыми нарушениями установлений природы. Оно устраняется путем просвещения, воспитания, формирования социальной среды, соответствующей естественной природе человека.

Особую роль не только во французском Просвещении, но и вообще в культуре своей эпохи сыграл Ж.-Ж. Руссо (1712-1778). Ему принадлежат работы: «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», «Эмиль или О воспитании», «Исповедь», «Новая Элоиза», «Прогулки одинокого мечтателя» и т.д.

Руссо одним из первых выразил протест против идеалов эпохи Просвещения, заявив, что рядом с прогрессом культуры идет падение нравственности. Голос природы и разума в человеке заглушается предрассудками и заблуждениями, облеченными в наукообразную форму. Под руками человека все доброе, что исходит от Творца, вырождается. Блага культуры сомнительны, науки и искусство способствуют деградации нравов. Кризису современного общества Руссо противопоставлял идеал «естественного человека», живущего в гармонии с собой и миром. Он выдвинул лозунг: «Назад к природе!» Кризис личности, полагал Руссо, может быть преодолен посредством сведения культуры к устойчивым традиционным формам. Идеальное состояние общества достигается организацией системы воспитания, призванной устранять в человеке все, что тормозит его естественное развитие.

Руссо анализировал причины отчуждения личности от естественной среды обитания. Главную из них он находил в стабилизирующей функции культуры, гасящей контрастность природной среды. Естественные колебания, определяемые природными ритмами, с его точки зрения являются благоприятным фактором развития культуры. Чем более сложны условия существования общества, тем медленнее развивается его культура, тем более она традиционна и тем здоровее среда обитания людей.

Мысли французских просветителей относительно культуры отличались живой связью с общественной практикой, были наиболее радикальны в вопросах социального переустройства, характеризовались высокой гуманностью. Именно человек, его интересы и потребности были центром их внимания. Понимая противоречивость прогресса, они тем не менее верили в него, искали пути гармоничного сочетания личных и общественных идеалов.

7Теория локальных цивилизаций. Я. Данилевский «Россия и Европа».

в культурологии осмысление культурно-исторического процесса в контексте плюралистической исторической модели, основанной на аналогии с органической жизнью.

Сторонники Ц.к. полагают, что подобно живым организмам, культуры проходят цикл развития от рождения до смерти, если их развитие насильственно не прерывается. Они абсолютно уникальны, замкнуты, их глубинные культурные смыслы недоступны друг другу. Историческая необходимость проявляется лишь как неизбежность прохождения этапов жизненного цикла отдельных культур (логика судьбы — Шпенглер ), поэтому бессмысленно говорить о единых путях исторического развития, общих его целях и культурных универсалиях. Это пустые понятия, устранив к-рые можно обнаружить живое многообразие исторической жизни. Критика сторонников Ц.к. направлена против представления о едином, всеобщем историческом развитии человечества с выделением стадий древней, средневековой и новой (новейшей) истории. Они полагают, что такая схема является неправомерной экстраполяцией европейской истории на всемирную, отражающей не объективные закономерности исторического развития, а лишь угол зрения европейского исследователя. Отказавшись от линейности в трактовке историко-культурного процесса, приверженцы цивилизационной методологии приходят к идее культурной морфологии (Морфология культурная ), и картина мира как истории предстает как вечное обновление, становление и угасаниекультурных форм, совокупность которых и реализует все богатство исторической жизни. Классические теории в рамках данного методологического подхода были разработаны Данилевским, Шпенглером, Тойнби.

Культурологический плюрализм оказал огромное влияние на современную философию культуры, но вызвал множество критических замечаний. Для исследователей, ориентированных на позитивистскую методологию, оказалась неприемлемой методология философии жизни с биологическими аналогиями, интуитивным познанием, мифологизацией исторического процесса. Обстоятельную критику цивилизационного подхода дал Сорокин, во многом являвшийся сторонником плюралистического подхода. Он указывал на отсутствие фундаментальных оснований и, следовательно, единого критерия для типологии культур, на смешение культурных систем и социальных групп, ошибочное упрощение модели при выделении только одного жизненного цикла, тогда как развитие культуры может протекать волнообразно; подчеркивал, что трудно выделить критерии зрелости, что нельзя говорить о гибели культуры в смысле полного исчезновения всех ее форм.

8Теория локальных цивилизаций.О. Шпенглер «Закат Европы».

О.Шпенглер в своей книге «Закат Европы» сформировал свое понимание цивилизации. Для Шпенглера цивилизация — это такой тип развития общества, когда на смену эпохе творчества, воодушевления приходит этап закостенелости общества, этап оскуднения творчества, этап духовного опустошения. Творческий этап — это культура, которой на смену приходит цивилизация.

В рамках этой концепции получается, во-первых, что цивилизация означает омертвление культуры, а во-вторых, что цивилизация — переход не к лучшему, а к худшему состоянию общества.

Н.Бердяев назвал ошибкой Шпенглера то, что тот придал «чисто хронологический смысл словам цивилизация и культура и увидел в них смену эпох». С точки зрения Бердяева, в эпоху цивилизации существует культура, как и в эпоху культуры, существует цивилизация.

Следует заметить, что Бердяев и Швейцер считали различение культуры и цивилизации достаточно условным. Оба великих мыслителя указывали, что французские исследователи предпочитают слово «цивилизация» («civilisation»), а немецкое слово «культура» («Hochkultur», т.е. «высокая культура»), для обозначения примерно одних и тех же процессов.

Но большинство исследователей все же не сводят различие между культурой и цивилизацией к особенностями национальных языков. В большинстве научных и справочных изданий цивилизация понимается как определенная стадия развития общества, связанная с определенной культурой и имеющая ряд признаков, отличающих цивилизации от доцивилизованной стадии развития общества. Чаще всего выделяют следующие признаки цивилизации:

Обычно исследователи цивилизаций указывают на трудности их истолкования: сложность внутреннего состава каждой из цивилизаций; напряженную внутреннюю борьбу в рамках цивилизаций за господство над природными и людскими ресурсами; напряженную борьбу за гегемонию в символической сфере в виде идеологии и религии.

Трудность для исследования цивилизаций представляет и их внутренняя динамичность. Их облик формируется не только многовековыми историческими предпосылками.

Немалую роль в трактовке этой проблемы, как это очевидно, играет политическая культура. Можно понять социоэкономические и психологические предпосылки фундаментализма — в исламском мире, в православии, индуизме и иудаизме. Фундаментализм действительно приобретает облик эсхатологически грозного, всеохватывающего феномена. Но тенденции нынешнего дня не вечны. Кроме того, если присмотреться к фундаментализму в лоне различных культурных цивилизаций, собственно цивилизационных структур, подойдя к нему культурологически, то это скорее всего попытка активистской перестройки традиционного религиозного сознания в нынешних условиях глубоко несбалансированного во многих отношениях западноцентричного мира.

Таким образом, все это свидетельствует о том, что трудно дать строгое определение понятию цивилизации. Фактически под цивилизацией понимается культурная общность людей, обладающих некоторым социальным генотипом, социальным стереотипом, освоившая большое, достаточно автономное, замкнутое мировое пространство и в силу этого получившая прочное место в мировом раскладе.

9Теория локальных цивилизаций. А. Тойнби «Постижение истории».

Арнольд Джозеф Тойнби (Toynbee) (1889-1975) — английский историк, социолог, философ культуры, дипломат и общественный деятель, создавший один из наиболее оригинальных вариантов концепции локальных цивилизаций. Идеи А. Тойнби стали продолжением идей, которые высказывались до него Н.Я. Данилевским, О. Шпенглером и другими исследователями.

Если «ранний» Тойнби (10-е гг.) видел в национальном государстве основную единицу всемирной истории, а «средний» (20-40-е гг.) искал таковую в локальных цивилизациях, то «поздний» (50-70-е гг.) движется от изучения высших религий к всеохватывающему, «экуменическому» видению развития человечества.

Концепция А. Тойнби была изложена им в двенадцатитомном труде «Исследование истории», который писался им на протяжении более 25 лет (1934-1961г.г.) Свою работу ученый посвятил обозрению всемирной истории, которое он выстраивает на основе представления о самозамкнутых, отдельных образованиях-цивилизациях. Истинными объектами истории, утверждает Тойнби, являются общества, цивилизации. Теории локальных цивилизаций изучают большие исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои особенности социально-экономического и культурного развития.

Противники теории «локальных цивилизаций»

цивилизация развитие человечество тойнби

С предложенной Тойнби теорией «локальных цивилизаций» согласны далеко не все исследователи. Наиболее развернутая критика содержится в трудах П.А. Сорокина (1889--1968). По его мнению, достаточно спросить, насколько достоверна общая схема теории подъема и упадка цивилизаций, как оценки сразу меняются. Труд, вообще говоря, слишком обширен и явно пересыщен пухлыми цитатами из Библии, мифологии, поэзии. Стремление использовать чрезмерно развернутые поэтические и символические образы помешали автору более четко выстроить свою теорию и сделать ее значительно доступнее. П.А. Сорокин считает, что, несмотря на поразительную эрудицию, Тойнби обнаруживает либо незнание, либо сознательное пренебрежение многими социологическими трудами, да и знание истории у него неровно. Оно превосходно в отношении эллинской (греко-римской) цивилизации, но значительно скромнее в отношении других цивилизаций. Его знакомство с накопленным знанием по теории искусства, философии, точных наук, права и некоторых других тоже не всегда достаточно.

По мнению П.А. Сорокина, труд Тойнби имеет два коренных дефекта, относящихся не к деталям, а к самой сердцевине его философии истории: во-первых, к «цивилизации», избранной Тойнби в качестве единицы исторического исследования, во-вторых, к концептуальной схеме генезиса, роста и упадка цивилизаций, положенной в основу его философии истории.

Под «цивилизацией» Тойнби имеет в виду не просто «область исторического исследования», а единую систему, или целое, части которого связаны друг с другом причинными связями. Поэтому, как во всякой такой системе, в его «цивилизации» части должны зависеть друг от друга и от целого, а целое — от частей. Он категорически утверждает вновь и вновь, что цивилизации суть целостности, чьи части все соответствуют друг другу и взаимно влияют друг на друга. Одной из характерных черт цивилизации в процессе роста является то, что все аспекты и стороны ее социальной жизни координированы в единое социальное целое, в котором элементы, экономики, политики и культуры удерживаются в тонком согласии друг с другом внутренней гармонией растущего социального организма. Как показывает П.А. Сорокин, «цивилизации», с точки зрения Тойнби, суть реальные системы, а не просто скопления, агрегаты и конгломераты феноменов и объектов культуры (или цивилизации), смежных в пространстве и времени, но лишенных какой-то бы ни было причинной или другой осмысленной связи.

Можно согласиться с П.А. Сорокиным в его критике чисто поэтической метафоры Тойнби: цивилизация — это нечто вроде живого тела. Но он, пожалуй, не прав, отрицая всякое единство исторически реальной цивилизации. Ошибочно приняв различные скопления (агрегаты) за системы, Тойнби начинает трактовать цивилизации как «виды общества» и ретиво охотиться за единообразием в их генезисе, росте и упадке.

Очевидно, не прав Тойнби и в том, что признал старую, идущую от Флоруса к Шпенглеру концептуальную схему «генезиса--роста--упадка» единообразной моделью развития цивилизаций. Эта концепция основана на простой аналогии и представляет собой не теорию реальных изменений общественно-культурных фактов, а оценочную теорию общественно-культурного прогресса, подсказывающую, как феномены культуры должны изменяться. Это становится явным уже в формулах «роста» и «разложения», где господствуют нормативные понятия прогресса и регресса, а формулы реальных изменений исчезают.

Из такой теоретической схемы закономерно вытекают фактические и логические погрешности в философии истории Тойнби. Прежде всего, надо сказать о его классификации цивилизаций. Многие историки, антропологи и социологи отвергают ее как произвольную, лишенную ясного логического критерия выбора. Некоторые христианские цивилизации трактуются как отдельные и различные (Западная Европа, Византия, Россия). Тойнби рассматривает православие и католичество как две различные религии, а конгломерат различных (религиозных и других) систем объединяет в одну цивилизацию. Между тем, даже великие культурные и вероисповедные сдвиги, лишь увеличивают многообразие в единстве цивилизации, если носителями различий оказываются народы, представляющие для внешнего мира и для самих себя все то, что и прежде, вычлененное в ойкумене культурное пространство. Конфессиональный разрыв протестантов с католицизмом был намного радикальнее догматических и обрядовых особенностей, некогда разведших Восточную и Западную церкви. Но первый лишь модифицировал цивилизацию Запада, вторые же, по словам Ф.И. Тютчева, санкционировали именно расхождение двух «человечеств».

Спарта произвольно вырвана, по мнению П.А. Сорокина, из остальной эллинской цивилизации, тогда как римская цивилизация объединена с греческой… Полинезийская и эскимосская цивилизации, или «подцивилизации» (в одном месте Тойнби утверждает, что они были живорожденными цивилизациями; в другом — что они остались на уровне «подцивилизации» и никогда не достигли уровня цивилизации), рассматриваются как отдельные цивилизации по племенному признаку, тогда как все кочевники всех континентов объединены в одну цивилизацию, и т.д.

Тойнби называет большинство цивилизаций то «мертворожденными», то «застылыми», то «окаменевшими», то «надломленными», то «разлагающимися», то «мертвыми и погребенными». Согласно Тойнби, из 26 цивилизаций только одна западная еще, возможно, жива в настоящее время, а все остальные либо мертвы, либо полумертвы («застыли», «окаменели», «разлагаются»). Таким образом, в согласии с принятой схемой, цивилизации должны пройти через надлом, разложение и смерть. Тойнби остается или похоронить их, или объявить мертворожденными, «застылыми», «окаменевшими», или, наконец, — надломленными, разлагающимися. Но у Тойнби нет никакого ясного критерия, что такое в действительности смерть или надлом, возрождение или разложение цивилизации, он добровольно берет на себя роль могильщика цивилизаций.

Отважно следуя своей схеме, Тойнби не смущается, что некоторые из его цивилизаций, какие, согласно схеме, должны бы давно умереть, после своего надлома живут века, даже тысячи лет, и теперь еще живы. Он выходит из трудностей простым изобретением термина «окаменевшей» цивилизации. Так, Китай окаменел на тысячу лет. (Как это совместить с нынешним динамизмом страны?) Египет — на две тысячи лет. Эллинская цивилизация либо разлагалась, либо каменела с Пелопоннесской войны до .V в. н.э. Вся римская история — это непрерывное разложение, с начала и до конца. То же самое происходит и с другими цивилизациями. В концепции Тойнби цивилизации едва имеют право жить и расти. Если они не родились мертвыми, как некоторые из них, тогда они застывают. Если они не застыли, их ждет надлом почти сразу же после рождения, и они начинают разлагаться или превращаться в «окаменелость»…

Предыдущее объясняет, почему в труде Тойнби так мало анализируется стадия роста цивилизаций. Есть только крайне расплывчатые утверждения, что на этой стадии существует творческое меньшинство, успешно встречающее все вызовы. Нет ни классовой борьбы, ни войн между народами и государствами, и все идет отлично, становится все более и более возвышенным. Такая характеристика процесса роста его многочисленных цивилизаций явно фантастична.

Принять схему Тойнби значило бы согласиться с ним, что в Греции до 431--403 гг. до н.э. (надлом эллинской цивилизации, согласно Тойнби) не было никаких войн, революций, классовой борьбы, рабства, традиционализма, нетворческого меньшинства и что все эти бедствия появились только после Пелопоннесской войны. А кроме того, нам следует принять и другие моменты; например, что после этого в Греции и Риме творчество прекратилось, не было Платона, Аристотеля, Эпикура, Зенона, Полибия, отцов церкви, Лукреция, научных открытий — ничего творческого. На какой же стадии находится западная цивилизация, так и не ясно, ведь позиция Тойнби двойственна. Во многих местах он говорит, что она уже испытала свой надлом и находится в процессе разложения, в других местах он отказывается вынести приговор. Но каким бы ни был его диагноз, западная цивилизация до XV в. рассматривается им в стадии роста. Если это так, то, согласно схеме, никаких революций, серьезных войн, никаких жестких и устойчивых классовых различий не должно было существовать в Европе до этого века.

А между тем, XIII и XIV вв. — наиболее революционные (до XIX--XX вв.) в истории Европы. Крепостничество и другие классовые различия были жесткими и устойчивыми, и было множество войн — больших и малых… В итоге средневековое западное общество периода роста не обнаруживает множества черт, характерных для растущих цивилизаций. То же верно в отношении других цивилизаций. Это означает, что единообразия роста и упадка цивилизаций у Тойнби совершенно фантастичны и не основаны на фактах.

Сорокин подчеркивал, что многие единообразия, на которые претендует Тойнби в связи со своей схемой, либо ложны, либо переоценены. Например, его. единообразие негативной связи между географическим распространением цивилизации и ее внутренним ритмом; между войной и ростом; между прогрессом техники и ростом. В утверждениях Тойнби есть известная доля истины, но как категорические формулировки они безусловно ошибочны.

Все цивилизации Тойнби — сложные комплексы, распространившиеся на обширные территории и группы населения… Причем он предполагает, что такое распространение происходило мирно, без войны, благодаря невольному подчинению «варваров» очарованию цивилизации. Такое утверждение опять-таки неверно. В реальной истории все цивилизации во время роста распространялись не только мирно, но и с помощью силы, насилия, войн. Кроме того, многие из них в период разложения сжимались, а не расширялись, и были миролюбивее, чем во время роста.

Вслед за Шпенглером Тойнби приписывает некоторым цивилизациям различные господствующие тенденции: эстетическую — эллинской, религиозную — индийской (долины Инда), механистически-техническую — западной (у других восемнадцати цивилизаций он таких господствующих влечений не обнаружил).

Очень сомнительны сами такие суммарные характеристики. Западная цивилизация не была господствующей примерно до XIII в. с VI по конец XII в. движения технических изобретений и научных открытий почти не было. С VI по XVIII в. эта механическая цивилизация была сверху донизу религиозной, даже более религиозной, чем индийская или индуистская во многие периоды их истории… Предположительно эстетическая эллинская цивилизация не обнаруживала своего эстетического (в смысле Тойнби) влечения до VI в. до н.э. и, наоборот, выказала определенный научно-технический порыв между 600 г. до н.э. и 200 г. н.э. Арабская цивилизация, чью доминирующую черту Тойнби не подчеркнул, выказала исключительный порыв к научным и техническим занятиям в VIII--XIII вв., причем гораздо больший, чем западное общество в те же века. Все это значит, что приписывание, в духе Шпенглера и Тойнби, некоторой специфически вечной тенденции той или иной цивилизации, независимо от стадии ее развития, не соответствует фактам и вводит в заблуждение.

Понятие «цивилизация»

Когда мы употребляем понятие «цивилизация», то речь идет о термине, который несет чрезвычайно большую семантическую и этимологическую нагрузку. Однозначной его трактовки нет ни в отечественной, ни в зарубежной науке.

Слово «цивилизация» появилось во французском языке в середине ХVШ в.; лавры его создания отдают Буланже и Гольбаху. Первоначально это понятие возникло в русле теории прогресса и употреблялось только в единственном числе как противоположная «варварству» стадия всемирно-исторического процесса и как его идеал в евроцентристской интерпретации. В частности, французские просветители называли цивилизацией общество, основанное на разуме и справедливости.

Понятие «цивилизация» многозначно. Термин «цивилизация» произошёл от латинского слова, означавшего «гражданский». Можно указать, по крайней мере, три основных значения этого слова. В первом случае рождается традиционная культурфилософская проблематика, восходящая к немецким романтикам. В этом значении «культура» и «цивилизация» уже не воспринимаются как синонимы. Органика культуры противопоставляется мертвящему техницизму цивилизации. Второе значение слова предполагает движение мира от расколотого к единому. Возможна и третья парадигма — плюрализм отдельных разрозненных цивилизаций. В этом случае подвергается пересмотру восходящее к христианству видение общечеловеческой перспективы.

В отечественной литературе также существует различное понимание того, что лежит в основе цивилизации. Так, представители географического детерминизма считают, что решающее воздействие на характер цивилизации оказывает географическая среда существования того или иного народа, которая влияет прежде всего на формы кооперации людей, постепенно изменяющих природу (Л.Л. Мечников).

Культурологический путь к пониманию цивилизации представляет собой форму гносеологического редукционизма, когда весь мир людей сводится к его культурным характеристикам. Тем самым цивилизационный подход отождествляется с культурологическим. В связи с этим надо отметить, что еще в XIX — начале XX в., особенно в странах германского языка, культуру противопоставляли понятию «цивилизация».

В марксизме термин «цивилизация» применялся для характеристики определенной стадии развития общества, следующей за дикостью и варварством.

Утвердившиеся во второй половине XVIII — начале XIX в. три подхода к пониманию слова «цивилизация» продолжают существовать и в настоящее время. Это:

а) унитарный подход (цивилизация как идеал прогрессивного развития человечества, представляющего собой единое целое);

б) стадиальный подход (цивилизации, являющиеся этапом прогрессивного развития человечества как единого целого);

в) локально исторический подход (цивилизации как качественно различные уникальные этнические или исторические общественные образования).

В связи с этим стала складываться «этнографическая» концепция цивилизации, основу которой составляло представление о том, что у каждого народа — своя цивилизация (Т. Жуффруа). В романтической историографии начала XIX века с ее апологией почвы и крови, экзальтацией народного духа понятию цивилизации был придан локально исторический смысл.

А. Тойнби рассматривал цивилизацию как особый социокультурный феномен, ограниченный определенными пространственно-временными рамками, основу которого составляет религия и четко выраженные параметры технологического развития.

Главная проблема науки о цивилизации — происхождение и природа ее многообразия. Содержание всеобщей истории — изучение борьбы цивилизаций, их развития, а также история возникновения культур. Основные идеи Ф. Конечны сводятся к тому, что цивилизация:

— во-первых, — это особое состояние групповой жизни, которое может быть охарактеризовано с разных сторон; «особая форма организации коллективности людей», «метод устройства коллективной жизни», т.е. цивилизация — это социальная целостность;

— во-вторых, внутренняя жизнь цивилизации определяется двумя фундаментальными категориями — блага (морали) и истины; а внешняя, или телесная — категориями здоровья и благополучия. Кроме них, жизнь цивилизации основана на категории красоты. Эти пять категорий, или факторов устанавливают строй жизни и своеобразие цивилизаций, а неограниченности методов как способов связи факторов жизни соответствует неограниченное количество цивилизаций.

Л.Н. Гумилев связывает это понятие с особенностями этнической истории.Поэтому большинство ученых склонны определять цивилизацию «как социокультурную общность, обладающую качественной спецификой», как «целостное конкретно-историческое образование, отличающееся характером своего отношения к миру природы и внутренними особенностями самобытной культуры».

Так, уже у Канта намечается различие между понятиями цивилизации и культуры. Шпенглер, представляя цивилизацию совокупностью технико-механических элементов, противопоставляет ее культуре, как царству органически-жизненного. Поэтому он утверждает, что цивилизация — это заключительный этап развития какой-либо культуры или какого-либо периода общественного развития, для которых характерны высокий уровень научных и технических достижений и упадок искусства и литературы.

Кроме того, некоторые ученые независимо от их представлений о том, что лежит в основе цивилизации, рассматривают ее как внешний по отношению к человеку мир, культура же ими трактуется как символ его внутреннего достояния, как духовный код жизнедеятельности.

В связи с этим термин «цивилизация» употребляется в нормативно-ценностном значении, позволяющем фиксировать то, что получило название матрицы или «доминантной формы интеграции» (П. Сорокин).

Такое понимание отличается и от представления о ней как о «конгломерате разнообразных явлений» и не сводит цивилизацию к специфике культуры.

Таким образом, с этой точки зрения цивилизационный и культурологический подходы представляют собой различные способы научной интерпретации истории. Цивилизационный подход ориентирован прежде всего на поиск «единой матрицы», доминантной формы социальной интеграции. Культурологический — на изучение культуры как доминанты социальной жизни. В качестве матрицы той или иной циви ли зации могут выступать разные основания.

Кроме того, цивилизации различаются также алгоритмами развития (социальными генотипами) и культурными архетипами.

В условиях цивилизации достигается высокий уровень развития культуры, создаются величайшие ценности и духовной, и материальной культуры. Проблеме соотношения культуры и цивилизации посвящено немало серьезнейших работ известных теоретиков культуры. Многие из них связывают ее с вопросами о судьбах культуры, цивилизации и даже всего человечества.

Для выработки более или менее точного определения цивилизации необходимо в свою очередь изучение крупных социальных и культурных феноменов, существующих в виде целостностей, т.е. макроисторическое исследование. Н.Данилевский называет такие феномены культурно-историческими типами, О.Шпенглер — развитыми культурами, А.Тойнби — цивилизациями, П.Сорокин — метакультурами.

К числу наиболее представительных теорий цивилизаций относится, прежде всего, теория А.Тойнби (1889--1975), который продолжает линию Н.Я. Данилевского и О.Шпенглера. Его теория может считаться кульминационным пунктом в развитии теорий «локальных цивилизаций». Монументальное исследование А. Тойнби «Постижение истории» многие ученые признают шедевром исторической и макросоциологической науки. Английский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».

Таких развившихся «локальных цивилизаций» Тойнби насчитывает более двадцати. Это — западная, две православных (русская и византийская), иранская, арабская, индийская, две дальневосточных, античная, сирийская, цивилизация Инда, китайская, минойская, шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская, майя, египетская и др. Он указывает так же на четыре остановившиеся в своем развитии цивилизации — эскимосскую, момадическую, оттоманскую и спартанскую и пять «мертворожденных».

Однако сразу возникает вопрос: почему некоторые общества, подобно многим примитивным группам, становятся неподвижными на ранней стадии своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? Ответ Тойнби таков: генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой, ни специфической комбинацией таких двух условий, как наличие в данном обществе творческого меньшинства и среда, которая не слишком неблагоприятна и не слишком благоприятна.

Группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации. Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне. Механизм рождения цивилизаций в этих условиях сформулирован как взаимодействие вызова и ответа. Среда намеренно неблагоприятная непрерывно бросает вызов обществу, общество через свое творческое меньшинство отвечает на вызов и решает проблемы. Такое общество не знает покоя, оно все время в движении, благодаря движению оно рано или поздно достигает уровня цивилизации.

Возникает и второй вопрос: почему четыре цивилизации дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная Христианская (несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять цивилизаций (полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская и оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии, тогда как остальные успешно развивались.

Рост цивилизации, по мнению ученого, отнюдь не сводится к географическому распространению общества. Он не вызывается им. Если географическое распространение с чем-нибудь положительно связано, то скорее с задержкой развития и с разложением, чем с ростом. Подобным же образом рост цивилизаций не ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и растущей властью общества над физической средой. Какого-то четкого соотношения между прогрессом техники и прогрессом цивилизации культуролог не признает.

Тойнби считает, что рост цивилизации состоит в прогрессивном и аккумулирующем внутреннем самоопределении или самовыражении цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и культуре. Рост — это непрерывное «отступление и возвращение» харизматического (богоизбранного, предназначенного свыше к власти) меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды внешнего окружения.

Интересна мысль Тойнби о том, что растущая цивилизация — это постоянное единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших различий. В результате процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

И еще один, третий вопрос: как и почему цивилизации «надламываются, разлагаются и распадаются»? Не менее 16 из 26 цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти цивилизаций — полинезийская и кочевая находятся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией. Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.

Упадок, как считает Тойнби, нельзя приписать космическим причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию. Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом первого.

Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длительная стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти 2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается западного общества, то оно, видимо, по Тойнби, обнаруживает все симптомы надлома и разложения. Но все же он считает, что мы. можем и должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить ее вновь и вновь с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния.

Подробный анализ повторяющихся моментов, симптомов и фаз упадка цивилизаций дается в разных томах исследования Тойнби. Здесь можно коснуться только некоторых. Творческое меньшинство, опьяненное победой, начинает «почивать на лаврах», поклоняться относительным ценностям, как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую привлекательность, и большинство не подражает и не следует ему. Поэтому приходится все больше и больше использовать силу, чтобы контролировать внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса меньшинство организует «универсальное (вселенское) государство», подобное Римской империи, созданной эллинистическим господствующим меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации; вступает в войны; становится рабом косных установлении; и само ведет себя и свою цивилизацию к гибели.

Это, вообще говоря, одно из многочисленных противоречий в системе Тойнби. Когда «универсальное государство» господствующего меньшинства рушится, «универсальная церковь» внутреннего пролетариата (например, христианство) служит мостом и основанием для новой цивилизации, отчужденной и в то же время дочерней по отношению к прежней.

А как поступает в такой ситуации внешний пролетариат? Стремится врасти в старую цивилизацию? Отнюдь, нет. Он организуется и начинает штурмовать падающую цивилизацию. Таким образом, раскол входит в тело и душу цивилизации. Он приводит к росту распрей и братоубийственным войнам… Раскол в душе обнаруживает себя в глубоком изменении настроенности и поведения членов разлагающегося общества. Он ведет к возникновению четырех типов личностей и «спасителей»: архаистов, футуристов (спасителей с мечом), отреченных и безразличных стоиков и, наконец, преображенного религиозного спасителя, нашедшего опору в сверхчувственном мире Бога.

В такие времена чувство затерянности в потоке, чувство греха все возрастают. Половая распущенность и смещение принципов (синкретизм) становятся господствующими. Вульгаризация и «пролетаризация» захватывают искусства и науки, философию и язык, религию и этику, нравы и установления. За исключением преображения, никакие усилия и спасители не могут остановить разложения. В лучшем случае, как отмечалось, цивилизация «окаменевает» и может века и даже тысячелетия существовать в этой форме «жизни и смерти». Но рано или поздно она обычно исчезает. Единственный плодотворный путь — это путь преображения, перенос цели и ценностей в сверхчувственное царство Божие. Оно не может остановить разложение данной цивилизации, но может послужить посевом, из которого вырастает новая дочерняя цивилизация. Таким образом, это шаг вперед в вечном процессе возвышения от человека к сверхчеловеку, от «града человеческого к граду Божьему», как предельному итогу человека и цивилизации. Эти свои рассуждения Тойнби заканчивает почти на апокалиптической ноте: «Цель преображения — дать свет тем, кто погряз во тьме… Она достигается в поисках царства Божьего, чтобы привести его жизнь в действие… Таким образом, цель преображения — царство Божие...»

Следовательно, вся человеческая история или весь процесс цивилизации превращается в творческую традицию. Через отдельные цивилизации и их ритмы, совпадающие в единстве, но конкретно различные, реальность разворачивает свое богатство и ведет от «подчеловека» и «подцивилизации» к человеку и цивилизации, а в итоге к сверхчеловеку и преображенной сублимированной (эфирной) сверхцивилизации царствия Божьего.

Деятельность духа, струящегося по земле и влекущего свои нити по ткацкому станку времени, — это история человека, как он себя проявляет в генезисе и росте, в разложении человеческих обществ. Во всем этом колыхании жизни мы можем слышать биение основного ритма вызова и ответа, отступления и возвращения, расстройства и соединения, отчуждения и усыновления, раскола и возрождения.

Вечные повороты колеса — не пустое повторение; если с каждым поворотом они влекут колесницу все ближе к цели, и если «возрождение» означает рождение чего-то нового, то колесо существования — не просто дьявольская выдумка, не простое средство подвергнуть вечной муке осужденного Иксиона. Творение не было бы творческим, если бы оно не поглощало в себе все существующее на небе и на земле.

Этот общий скелет философии истории Тойнби одел в богатую и плодотворную плоть фактов...

10Массовая и элитарная культура.

Элитарная, или высокая культура создается привилегированной частью общества, либо по её заказу профессиональными творцами. Она включает изящное искусство, классическую музыку и литературу. Высокая культура, например, живопись Пикассо или музыка Шенберга, трудна для понимания неподготовленного человека. Как правило, она на десятилетия опережает уровень восприятия среднеобразованного человека. Круг её потребителей — высокообразованная часть общества: критики, литературоведы, завсегдатаи музеев и выставок, театралы, художники, писатели, музыканты. Когда уровень образования населения растет, круг потребителей высокой культуры расширяется. К её разновидности можно отнести светское искусство и салонную музыку. Формула элитарной культуры — «искусство для искусства». Высокая культура обозначает пристрастия и привычки горожан, аристократов, богатых, правящей элиты. Одни и те же виды искусства могут принадлежать высокой и массовой культуре: классическая музыка — высокой, а популярная музыка — массовой, фильмы Феллини — высокой, а боевики — массовой, картины Пикассо — высокой, а лубок — массовой. Однако существуют такие жанры литературы, в частности фантастика, детективы и комиксы, которые всегда относят к популярной или массовой культуре, но никогда к высокой. То же самое происходит с конкретными произведениями искусства. Органная месса Баха относится к высокой культуре, но если она используется в качестве музыкального сопровождения в соревнованиях по фигурному катанию, то автоматически зачисляется в разряд массовой культуры, не теряя при этом своей принадлежности к высокой культуре. Многочисленные оркестровки произведений Баха в стиле легкой музыки, джаза или рока вовсе не компрометируют высокой культуре. [2.647] То же самое относится и к Моне Лизе на упаковке туалетного мыла или её компьютерной репродукции, висящей в служебном офисе. Элитарная культура создается не всем народом, а образованной частью общества — писателями, художниками, философами, учеными, короче, гуманитариями. Как правило, высокая культура носит поначалу экспериментальный или авангардный характер. В нем пробуются те художественные приемы, которые будут восприняты и правильно поняты широкими слоями непрофессионалов многие годы спустя. Специалисты называют иногда точные сроки — 50 лет. С таким запозданием образцы высшей художественности опережают своё время. [2.648]

Массовая культура

С появлением средств массовой информации (радио, массовых печатных изданий, телевидения, грамзаписи, магнитофонов) произошло стирание различий между высокой и народной культурой. Так возникла массовая культура, которая не связана с религиозными или классовыми субкультурами. СМИ и массовая культура неразрывно связаны между собой. Культура становится «массовой», когда её продукты стандартизируют и распространяют среди широкой публики. [5.400]

Массовая культура (лат. massa — ком, кусок) — понятие, которое в современной культурологии связывается с такими социальными группами, которым свойствен «усредненный» уровень духовных потребностей. [6.84]

Массовая культура, понятие, охватывающее многообразные и разнородные явления культуры XX века, получившие распространение в связи с научно-технической революцией и постоянным обновлением средств массовой коммуникации. Производство, распространение и потребление продуктов массовой культуры носит индустриально-коммерческий характер. Смысловой диапазон массовой культуры весьма широк — от примитивного китча (ранний комикс, мелодрама, эстрадный шлягер, «мыльная опера») до сложных, содержательно насыщенных форм (некоторые виды рок-музыки, «интеллектуальный» детектив, поп-арт). [2.335] Для эстетики массовой культуры характерно постоянное балансирование между тривиальным и оригинальным, агрессивным и сентиментальным, вульгарным и изощренным. Актуализируя и опредмечивая ожидания массовой аудитории, массовая культура отвечает её потребностям в досуге, развлечении, игре, общении, эмоциональной компенсации или разрядке и др. Массовая культура не выражает изысканных вкусов или духовных поисков народа, обладает меньшей художественной ценностью, чем элитарная или народная культура. Но у нее самая широкая аудитория и она является авторской. Она удовлетворяет сиюминутные запросы людей, реагирует на любое новое событие и отражает его. Поэтому образцы массовой культуры, в частности шлягеры, быстро теряют актуальность, устаревают, выходят из моды. Она может быть интернациональной и национальной. Эстрадная музыка — яркий пример массовой культуры. Она понятна и доступна всем возрастам, всем слоям населения независимо от уровня образования. [2.336]

11Социокультурная история П. Сорокина.

В 1920 г. выходит в свет основной труд русского этапа творчества П. Сорокина «Система социологииСоциология понимается как наука, изучающая «жизнь и деятельность людей, живущих в обществе себе подобных, и результаты такой совместной деятельности».

П. Сорокин различает теоретическую и практическую социологию. Теоретическая социология не ставит перед собой никаких конкретных задач – она лишь наблюдает, анализирует и выстраивает концептуальные модели. Практическая социология должна быть прикладной дисциплиной.

Сорокина теория социальной и культурной динамики. Истинным субъектом исторического развития в этой концепции выступает глобальная социетальная целостность – «социокультурная суперсистема». Поскольку, по мнению П. Сорокина, фундаментом всякой культуры служит именно ценность, каждая суперсистема имеет аксиологическое (т. е. ценностное) ядро.

Существуют три типа культурных суперсистем: чувственный, идеациональный и идеалистический (или интегральный). Базой этой классификации является общефилософское представление о двойственной природе человека. В ней сосуществуют противоположности: «материальное» и «идеальное», «возвышенное» и «земное» и т. п. Отсюда вывод – культура может склоняться к одному из противоположных измерений либо стремиться к их гармоничному сочетанию.

Если в обществе преобладают материальные и утилитарные ценности, то мы имеем дело с чувственным типом культуры. Принципиально иным является идеациональный тип культуры. Первичным в нем признается потусторонний мир, знание дается человеку свыше – в виде дарованного свыше откровения. Этические принципы рассматриваются как божественные заповеди, а нужды и блага земной жизни являются второстепенными. Интегральный тип культуры – «золотая середина». Он сочетает в себе как эмпирические, так и сверхэмпирические аспекты «истинной реальности – ценности».

По мысли П. Сорокина, культура не может развиваться на одном ценностном фундаменте долгое время, поэтому чувственная культура сменяла идеациальную, и наоборот. Макропроцесс культурной динамики развивается так же, как и другие социальные процессы, в режиме маятника.

12Этапы мифологии: анимизм, тотемизм, фетишизм.

Подобная трактовка архаической ступени сознания способна послужить методологическим ключом к осмыслению истоков, содержания и роли ранних верований и обрядов в первобытном обществе. Можно предположить, что наиболее распространенным вариантом первобытных верований был перенос человеческих, внутриродовых отношений, представлений и переживаний на процессы и элементы природы. В то же время и вместе с этим происходил «обратный» процесс переноса: природных свойств в область жизнедеятельности человеческого сообщества. Таким образом, мир представал в первобытном сознании не только целостным, когда любое явление и сами люди «вплетены» в ткань обобщенного существования, но и обладающим жизненными качествами, очеловеченным. Поскольку человеческое в этом случае – общинно-родовое, постольку и все, охваченное восприятием древнего человека, отождествляется со знакомым и привычным родовым укладом. В ряду архаических верований главным по значению выступает отношение к природе как живому созданию, имеющему те же свойства, что и человек. В религиоведении имеется такая точка зрения, согласно которой ранняя стадия подобных верований, аниматизм (отлат. animatus– «одушевленный»), предполагала пронизанность окружающего мира всеобщей, повсеместно присутствующей, но безличной, животворящей силой. Впоследствии, с расширением предметно-практической деятельности, образ животворящего начала дифференцировался. Оно стало соотноситься уже с определенными явлениями природы и человеческой жизни, с теми их сторонами, реальное освоение которых было за гранью доступного. Каждое существо или чувственно воспринимаемый предмет при необходимости дуализировались, наделялись своего рода двойником. Они могли быть представлены в телесном или же каком-то ином материальном облике (дыхание, кровь, тень, отражение в воде и др.). В то же время субстанционально они были лишены материальности и мыслились как безупречные сущности. Дисгармония идеальности и предметности превозмогалось благодаря синкретизму первородного мышления: любой объект предметного мира мог в одно и то же время выступать как в действительном, так и в бестелесном, своего рода спиритуалистическом виде. В итоге близнец мог вести и самостоятельную жизнь, бросая человека, например, во время сна или в случае его смерти.

Общим понятием, которое вошло в научный оборот для обозначения подобного верования, стал термин анимизм. Содержание его весьма обширно. Прежде всего оно связано с верой в существование душ, т. е. сверхчувственных образований, присущих предметам и явлениям природы, а также человеку. Могло происходить выведение душ за пределы замкнутого предметного состояния. Это – так называемые духи. В таком случае возможности идеальных сущностей резко возрастали: они могли легко перемещаться в предметном мире, помещаться в любой объект и получать способность действовать на различные предметы, растения, животных, климат и даже на самих людей. Множественность духов предполагает и многообразие мест их обитания. Ими наполнен практически весь окружающий человека мир. Поэтому большая часть актов ежедневного бытия родовой общины совершалось, вероятно, с учетом имевшихся воззрений на отношения с духами, причем последствия, связываемые с влиянием духов, не всегда благоприятны. Тяжесть и неудачи, индивидуальные и коллективные, понимаются как проявление коварства злых духов. Выходом из этого положения становится поиск надежных механизмов противодействия злокозненным проискам. Распространенным было использование оберегов, т. е. предметов, чье присутствие рассматривалось как защита от вредоносного влияния злых духов. Как правило, это куски дерева, камни, кости, зубы, шкуры животных и т. п. Аналогичного типа предметы могли применяться и в целях позитивного взаимодействия в качестве посредников. Во всех случаях предмет-посредник служил проводником человеческих потребностей, с его помощью люди фактически восполняли скудный арсенал средств освоения естественного мира. Свойство хранить, оберегать от бед или приносить удачу объяснялось присутствием в предмете волшебной, чудодейственной силы либо пребыванием в ней какого-нибудь духа. Подобные верования именуются понятием «фетишизм» (фетиш – зачарованная вещь; термин предложил голландский путешественник В. Босман в XVIII в.). Известно, что фетиши нередко были воплощением личных покровителей человека. Однако более важными и почитаемыми считались те, что несли общественную нагрузку – защитников всего родового коллектива, обеспечивающих выживание и продолжение рода. Иногда фетишизм связывался с культом предков-родоначальников, своеобразно закрепляя идею преемственности поколений.

Закономерным следствием фетишистской установки сознания должно было стать перенесение волшебно-чудодейственных свойств не только на природные или специально произведенные предметы, но и на самих людей. Близость к фетишу усиливала реальное значение человека (колдуна, старейшины или вождя), который своим опытом обеспечивал единство и благополучие рода. Со временем происходила сакрализация родовой верхушки, особенно вождей, становившихся живыми фетишами, когда их наделяли чудесными способностями. Воспринимая природу в понятных ему образах родовой общины, первобытный человек относился к любому природному явлению как в большей или меньшей степени «родственному».

Включение родовых связей в процесс взаимодействия со сферами животного и растительного мира создает предпосылки для развития веры в общность происхождения человеческих существ с какими-либо животными или, что встречалось гораздо реже, растениями. Эти верования, получившие название тотемизм, коренятся в сложившихся на стадии первобытности кровнородственных отношениях и условиях жизни ранних человеческих коллективов. Недостаточная надежность и довольно частая сменяемость фетишей порождала стремление к более устойчивому основанию, стабилизирующему жизнедеятельность родовых структур. Общность происхождения и кровное родство с тотемом понимались самым непосредственным образом. Люди стремились уподобиться в своем поведении повадкам «тотемных родственников», обрести их свойства и черты обличья. В то же время жизнь избранных тотемами животных и отношение к ним рассматривались с позиции человеческого общинно-родового бытия. Кроме родственного статуса, тотем обладал функцией покровителя, защитника. Обычной для тотемистических верований является фетишизация тотема.

Многочисленные исследования первобытной культуры свидетельствуют, что все названные формы поведения и ориентации архаического сознания (анимизм, фетишизм, тотемизм) носят стадиально-глобальный характер. Выстраивать их в некую последовательность по степени «развитости» было бы неправомерно. Как необходимые моменты освоения мира, они возникают, развертываются в контексте единого, целостного миропонимания, каким отличается первобытный синкретизм. Общекультурное значение этих явлений – в их направленности на удовлетворение жизненно важных потребностей человеческого существования, они отражают реальные, практические интересы общинно-родово

13Эволюционистическое направление в культурологи. Э. Тайлор.

14Эволюционистическое направление в культурологи. Л.Г. Морган.

15Русская культурологическая мысль XIX века И. Чаадаева.

Яркой и противоречивой фигурой в этом списке является друг А. С. Пушкина, мыслитель и публицист Петр Яковлевич Чаадаев (1794 — 1856). Дворянин по происхождению, офицер лейбгвардии, участник Бородинского сражения и заграничных походов русской армии в 1813 — 1815 г. г., он вступил в Северное общество декабристов. Правда, активного участия в заговоре он не принимал, вскоре вышел в отставку и на три года уехал за границу, где лично познакомился с Ф. Шеллингом и в дальнейшем поддерживал с ним переписку. Контраст между европейским обществом и застойной действительностью тогдашней России настолько поразил его, что он, вернувшись на родину уже после разгрома декабристов, создает между 1829 — 1831 г. г. свои знаменитые «Философские письма». Уже первое из них (а всего их было 8), опубликованное в журнале «Телескоп» в 1836 г., произвело эффект разорвавшейся бомбы. Чаадаев критиковал русский народ за духовную отсталость и неразвитость представлений о долге, справедливости, праве и порядке, отсутствие какой-либо самобытности. За опубликование этих писем Чаадаев был подвергнут медицинскому освидетельствованию и высочайшим указом объявлен сумасшедшим, за что был лишён права печататься.

Однако, несмотря на резкую критику России, по сравнению с процветающей цивилизованной Европой, нельзя безоговорочно причислять Чаадаева к западникам. В своих более поздних сочинениях он не уставал подчеркивать, что русским необходимо учиться у Европы. В то же время он критиковал и некоторые стороны европейской культуры, такие как хаос частных интересов, индивидуализм, нарастание «груды искусственных потребностей», вылившихся в современный «вещизм» и т.п. С другой стороны, в облике русских людей зрелый Чаадаев открывает целый ряд качеств, которые, по его мнению, должны обеспечить великое будущее России. Это способность к отречению во имя общего дела, смиренный аскетизм, открытость сердца, совестливость и прямодушие. Отсюда он выводит возможность почти мессианских свершений русского народа, призванного «ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».

Славянофилы и западники с равным правом могли считать его и «своим», и «чужим», не говоря уже о революционных демократах, которым очень импонировала резкая критика Чаадаевым крепостничества, самодержавия и традиционного русского православия. Собственно культурологические взгляды Чаадаева формировались главным образом под влиянием Гегеля и Шеллинга. Он считал, что источником физического и духовного мира был божественный первотолчок, давший материи движение, а человеку способность передачи из поколения в поколение всемирно-исторического опыта. Чаадаев полагал, что личный интерес и эгоистические стремления ведут человека ко злу, а подчинение общему, объективному, всечеловеческому началу ведет к нравственному добру, к идеальному общественному устройству, которое будет увенчано установлением «царства Божьего на Земле

16Русская культурологическая мысль XIX века В. Соловьева.

Другой заметной фигурой в дореволюционной общественной мысли был религиозный философ, поэт, публицист и критик Владимир Сергеевич Соловьев (1953 — 1900). Сын крупнейшего историка С. М. Соловьева он в 27 лет защитил докторскую диссертацию, преподавал в Московском и петербургском университетах, он был вынужден оставить преподавание после публичной речи против смертной казни убийц Александра II в 1881 году. Посвятив себя в дальнейшем свободному творчеству в области философии, теологии и литературы, Соловьев незадолго до смерти был избран почетным членом Российской Академии наук по разряду изящной словесности. Близкий по духу либеральным народникам, он не пользовался симпатиями властей и официальной церкви.

В рамках своей философской системы В. С. Соловьев стремился ответить на вопрос: в каком направлении и на каких духовных основах должна развиваться не только русская, но и мировая культура? Философия всеединства В. С. Соловьева стала заметным явлением в русской религиозной философии XIX — XX вв., она во многом питалась славянофильской идеей «соборности», т. е. идеей единства всех русских людей под знаком веры. Соловьеву принадлежит заслуга глубокой разработки понятия всеединства применительно к русской культуре и ее религиозным взаимоотношениям с культурой Запада, за развитие с которой он выступал.

Суть теории всеединства совдилась В. С. Соловьевым в основном к тому. Что всеединсвто требовало полного равноправия и равноценности между тем, что едино и всем остальным, «между целым и частями, между общим и единичным». При этом философ призывает различать два вида всеединства — истинное и ложное. Он считал истинным или положительным всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается пустотою в то время как истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия. Рассуждения В. С. Соловьева о всеединстве не утратии своей актуальности и в наше время, когда разрабатываются идеи глобализма, подменяющие в своем основании подлинное единство между народами и их культурами.

В общественной жизни России своего времени Соловьев был поборником социальной гармонии, противником любой нерпимиримости и разобщения людей. Философ затрагивал еще одну важную проблему, не утратившую своей актуальности и сегодня — это взаимосвязь веры и научного знания. Вера не враждует со знанием, напротив, сплошь и рядом сливается с ним. Переходит в него, — считал В. С. Соловьев. Стремление к гармонии, органическому синтезу между религие. Философией и опытной наукой имеет огромное значение не только для судеб любой национальной культуры, но и для человеческой цивилизации в целом. Стремление «организовать человечество вне безусловной религиозной сферы, утвердиться и устроиться в области временных, конечных интересов, этим стремлением характеризуется вся современная цивилизация».

В тесной связи с религиозным характером учения В. С. Соловьева находится и нравственное начало, которое покоится, по его мнению, на трех «китах» — это собственно человеческие чувства стыда, жалости и благоговения . Именно благоговение, по его мнению, является главнейшим условием существования любой национальной культуры. «Я не могу не чувствовать благодарности и благоговения к тем людям, которые своими трудами и подвигами вывели мой народ из дикого состояния и довели его до той степени культуры, на которой он теперь находится», — писал Соловьев.

Подобно своим современникам, Л. Г. Моргану и Э. Б. Тайлору, Соловьев разделял идеи эволюционизма, защищая идею поступательного движения культуры. Следует иметь в виду, что понимание прогресса, как и философия всеединства в целом, носили у него религиозно-мистический характер. Благодаря культуре человек, утверждал он, действительно движется от «природного» к «духовному», от звероподобного существа к некоему идеалу, и этим идеалом является, по мнению В. С. Соловьева, сам Бог. Первым «богочеловеком» был Христос, ставший живым ориентиром нашего восхождения к Абсолюту. Соловьев называл такой процесс «творческой эволюцией», конечная цель которой — превращение человека из только «разумного» в человека «духовного», объединенного в «богочеловечестве». Достигнуть этого можно лишь в борьбе со звериным стремлением людей только к удовлетворению своих похотей и прихотей, убивающих как человеческую душу, так и окружающую природу. Взгляды Соловьева повлияли также на искусство русского символизма — прежде всего, поэзию А. Белого, В. Брюсова и других писателей и поэтов начала ХХ в. Философ писал, что «видимое нами — только отблеск, только тени от незримого очами…»

На рубеже первого и второго десятилетия ХХ в. в России сложилась целая школа последователей В. С. Соловьева, в которую вошли такие известные философы, как князья Е. Н. и С. Н. Трубецкие, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев и другие, оказавшие влияние не только на общественную, но и мировую философскую мысль.

17Полемика славянофилов и западников о русской культуре.

В истории нашей философии мы ищем ответы на вопросы о разладе идеалов и действительности и духовную опору, и вечные социальные, нравственные, общемировоззренческие ценности, и основания подлинного национального достоинства и гордости.

Больше всего русская философия была занята вопросами о смысле и целях истории, где главная тема — человек, его судьба и жизненные пути, что обусловлено духовными устремлениями, исходившими из прошлого русского народа, общенациональных особенностей русской души.

Философская мысль в России формировалась не на пустом месте, а под влиянием достижений мировой философии. Во многом она складывалась под влиянием социально-культурных процессов, происходивших на Руси: предпосылки для возникновения философского сознания созревали уже в культуре языческой Руси, её христианизация (Х в.) сыграла важную роль в становлении русской философской культуры. Источником русской философской мысли были произведения киевского философа — митрополита Иллариона, давшего философско-историческое толкование русской жизни конца Х — начала XI в., поставившего вопрос о месте русского народа в мировой истории, об историческом значении принятия им христианства («Слово о законе и благодати», «Молитва», «Исповедание веры»). Илларион полагал, что христианизация Руси является завершающим этапом распространения этой веры и рассеивания «тьмы бесослужения» с помощью «слова ангельского» и крещение открыло людям путь к жизни вечно, к истине и благодати.

Прежде всего, следует отметить, что в отличие от философии западноевропейских стран она не могла опереться на культурное наследие античного мира. Как писал Г. Флоровский «научная, философская, литературная традиция Греции отсутствует» в древнерусском культурном запасе. Не успев сложиться на базе язычества, философия сразу же оказалась в плену богословия, пришедшего из Византии вместе с православным христианством.

В отличие от представителей немецкой классической философии русские мыслители осознавали недостаточность слишком отвлеченного мышления и рассматривали философию как средство решения коренных проблем человеческого бытия. В центр своих размышлений они ставили индивидуальную и общественную жизнь человека. Именно поэтому в качестве важной особенности этой философии можно назвать антропоцентричность, пристальное внимание к проблемам человека.

Пройдя длительный путь своего развития, русская философия выступала в различных формах на разных этапах своего развития. Можно выделить следующие основные этапы ее развития:

1) становление философии (X-XVII вв);

2) обособление философии от религии и формирование ее в качестве самостоятельного социального института (XVIII- сер. XIX вв.);

3) начало создания оригинальных философских учений (сер. XIX-начало XX вв.);

4) советский период (1917-1991 г.);

5) возрождение русской национальной философии (с 1991 г.).

Поиски русской философской мысли путей исторического развития России в XIX в. проходили в атмосфере противоборства двух тенденций. Представители первой акцентировали внимание на самобытности русской культуры, связывая ее с неповторимым своеобразием духовной жизни. Представители второй стремились вписать Россию в процесс развития культуры Запада. Они считали, что поскольку Россия встала на путь цивилизованного развития позже других стран Европы, постольку она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

Славянофильство как направление философской и политической мысли занимало видное место в идейной борьбе середины XIX в. Пронизанное противоречиями, оно имело как прогрессивные, так и реакционные черты. От славянофильства ведут начало многие течения, каждое из которых брало из него какую-то одну идею, доводя ее до крайности и увязывая с различными политическими задачами.

Яркими представителями которого были Алексей Степанович Хомяков (1804-1860) и Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) и другие, оказавшие значительное воздействие на развитие русской мысли. В центре их внимания находились судьбы России и её роль в мировом историческом процессе. Хомяков отрицал возможность логического познания и подчинял разум вере, поэтому главную задачу философии видел в том, чтобы поднять разум до уровня веры. Постижение бога возможно лишь разумом, соединенным в церкви на основе нравственной любви. Все творчество мыслителя пронизывала идея о коренном различии исторических путей России и Запада и доказательство самобытности русского народа. В самобытности исторического прошлого России славянофилы видели залог ее всечеловеческого призвания, тем более что западная культура, по их мнению, уже завершила круг своего развития и клонится к упадку, что выражается в порожденном ею чувстве «обманутой надежды» и «безотрадной пустоты». По словам Вл. Соловьева, славянофилы, представляя всю западную историю как плод человеческого злодейства, имели в этом ложном представлении достаточное основание для негодования и вражды. Славянофилы развивали основанное на религиозных представлениях учение о человеке и обществе, проявившееся, например, в учении об иерархической структуре души и ее «центральных силах» (Хомяков) или о «внутреннем сосредоточении духа» (Киреевский). В работах славянофилов утверждается, что реформы Петра I явились причиной своеобразного дуализма русской культуры, элитарный слой которой обращен на Запад, а народный — на Восток.

Историческое значение славянофильства в том, что оно стало выражением идеологии русского либерализма, игравшего активную роль в подготовке крестьянской реформы 1861 г. Отстаивая реформы «сверху», славянофилы объективно были выразителями перехода России от феодально-крепостнического строя к буржуазной монархии.

К западникам относятся выдающиеся мыслители — В.Г. Белинский (1811-1848), Н.Г. Чернышевский (1828-1889), Н.А. Добролюбов (1836-1864), Д.И. Писарев (1840-1868), А. И. Герцен (1812-1870). Западники прошли поучительную школу немецкой классической философии и французского Просвещения. Они полагали, что сознание есть свойство не всей, а лишь высокоорганизованной материи — мозга. Среди западников в философском отношении особо выделяются Герцен и Чернышевский. К западничеству примыкали те мыслители и политические деятели, которые считали западно-европейскую культуру последним словом мировой цивилизации. По их мнению, Россия должна следовать за Европой, идти теми путями, которые уже проложены. Нет смысла заниматься социальным творчеством — все, что нужно, имеется в полноте. Западники не видели в стране таких социальных институтов, которые могли быть как-то использованы при движении вперед. Православие воспринималось ими негативно, самодержавие отрицалось, а община рассматривалась как запоздалое историческое явление, препятствовавшее индивидуальному творчеству и проявлению инициативы.

Герцен в своем мировоззрении прошел сложный внутренне противоречивый путь. Его идейное развитие — это духовная драма, процесс очарований и глубоких разочарований вплоть до пессимизма. Он был не согласен с идеологией славянофилов, увлекался западноевропейскими философскими концепциями. Касаясь проблемы личности, Герцен утверждал, что она теперь становится центральной: личность — вершина исторического мира, к ней все примыкает, ею все живет.

Герцен с глубоким интересом воспринимал идеи социализма, например, высоко ценил труды К.А. Сен-Симона, П.Ж. Прудона и др. Он исходил из того, что пути к социализму многообразны и зависят от исторически сложившихся форм общественной жизни и культуры. Относительно России он считал, что для нее наиболее приемлем крестьянский социализм, так как русская деревенская община содержит его зачатки. Хотя Герцен верил в идеи социализма, но не рассматривал его как окончательную и совершенную форму общественного устройства. В своем произведении «С того берега» он поставил резонный и мудрый вопрос: «Где лежит необходимость, чтобы будущее разыгрывало нами придуманную программу?» Другими словами, какие существуют объективного характера ручательства в том, что идеалы социализма осуществимы?

Герцен боролся за просвещение масс, подготавливающее их к социальному перевороту. Но после поражения революции 1848 г. он существенно пересмотрел некоторые основные положения своих социально-философских воззрениях, в частности, отказался от идеи разумности хода истории, подверг резкой критике различного рода социальной утопии и романтические иллюзии. Он пришел к выводу о возможности для России иного, отличного от западноевропейского пути развития, рассматривая общину как основу для такого развития, видя в мирской сходке эмбрион, из которого должна произойти самая широкая общественность.

Последним словом социально-философских воззрений Герцена явились письма к М.А. Бакулину, направленные против крайностей его революционной теории: призывов к уничтожению государства, немедленному социальному перевороту, требований не «учить народ», а «бунтовать его». Герцен говорит теперь уже так: нельзя звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором можно только расчищать место для будущего, но не создавать новое. Для социального созидания необходимы «идеи потрясающие», нужна сила, нужно народное сознание. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри».

По мнению С.Н.Булгакова, все сознаваемые страдания Герцена имели источником позитивизм и атеизм. Но при всех своих позитивно-атеистических воззрениях, Герцен был постоянно занят вопросами религиозного сознания — о смысле жизни, истории и т.д. — карамазовскими вопросами. Но, как и Карамазову, Герцену суждено было испытать не радость положительного разрешения этих великих и страшных вопросов, а горечь сознания их неразрешимости.

В целом западничество характеризуется европейской ориентацией мысли, интересом к западноевропейской культуре, борьбой за исправление исторического развития России и перевода ее на путь европейской цивилизации. По своей социальной ориентации западники различались следующим образом: одни представляли революционно-демократическое крыло, другие принадлежали к либеральному направлению. Однако все они выступали против официальной народности и славянофильского учения. Дискуссия между славянофильством и западничеством велась в общем плане, ее участники придерживались скорее философии, чем конкретной социологии и политики. Славянофилы тесно взаимодействовали между собой и их трудно представить в отрыве друг от друга.

18Русская философия культуры XX века: Н. Бердяев Е. Трубецкой, П. Милюков, Ю. Лотман, Д. Лихачев, П. Гуревич.,

19Мифология и основные функции мифа.

Но для создателей мифологии она была не просто достоверной или истинной. У них и вопроса не могло возникнуть об истинности. Для первобытного человека мифология являлась объективной действительностью. Такой же, как для нас, например, знание о том, что в году 365 или 366 суток. Нам и в голову не приходит вопрос о том, так ли это на самом деле. Подобные знания кажутся нам как бы свойствами самих вещей, едва ли не природными явлениями. Это еще и потому, что мы не знаем автора. Но мифы — как раз анонимные произведения. Для первобытного человека они поэтому вообще не являлись произведениями. Они выступали его сознанием, его психическим состоянием, которое для него было и состоянием окружающего мира. Наконец, это было состояние массовое, коллективное, которое человек испытывал не поодиночке, а совместно. Одиночки и могли быть разрушителями мифологического сознания, они могли быть, скажем, теми художниками, которые уединялись, чтобы уйти из-под власти коллективного сознания и изобразить в каком-нибудь потаенном месте свое, а не общепринятое, видение мира, свое собственное сознание.

Не мир вне человека, а мир в восприятии рода стал началом человеческого знания. Мифология — это мир первообразов, которые были достоянием рода и передавались из поколения в поколение. Мы можем сказать об образе, что он является копией чего-то, что находится вне сознания. О первообразе мы так сказать не можем. Первообраз — образ самого сознания. От любого образа мы можем отделаться, забыть его. А от первообраза нельзя отделаться хотя можно и не знать о нем, не испытывать его влияния. Первообраз — это «глаз» сознания. Мы видим глазом, а самого глаза не видим. Так и с первообразом: с его помощью мы осознаем или мыслим, но помыслить сам первообраз так же трудно, как увидеть глаз. Разве что с помощью зеркала. В зеркале же мы увидим лишь самих себя. Наш собственный вид и есть один из первообразов.

Мифологическое мышление — мышление коллективное, родовое. В нем закреплены исходные, родовые отношения людей друг к Другу, когда каждый из них не мыслил себя вне рода, сам являлся скорее родовым существом, а не индивидуальным. С другой стороны, и род мыслился не как множество людей, а как большое индивидуальное существо. Мифология стала исходной формой человеческого мышления, источником последующих, более развитых форм мышления: религиозного, художественного, философского, научного. Все они состоят из «кирпичиков» мифологического мышления. Гегель называл мифы педагогикой человеческого рода. Мифы или сказки воспитывают каждого из нас в детстве, они служат источником вдохновения художников и ученых, и даже самые рациональные теории содержат элементы мифологического мышления. Мифы являются своеобразной материей духовной культуры.

Моделирующая функция мифа

Было бы неверным отождествлять мифологию с чем-то вроде начальной школы человеческого образования, с приготовительным классом науки. Мифология — это не наивные ответы на якобы наивные вопросы первобытного человека, которые он ставил перед собой или природой. Ответы человек искал и находил помимо мифов. Он находил их в практической деятельности. Иначе, повторим еще раз, он бы просто не выжил. Первобытный человек понимал природу ничуть не хуже, чем мы ее понимаем сегодня.

Мифология играла роль идеологии первобытного общества, того самого «социального клея». Идеологическое сознание — такое сознание, когда идеи или фантазии становятся реальностью для человека. Руководствуясь какими-то идеями или принципами, человек может действовать вопреки обстоятельствам, которые считает менее реальными или существенными, чем порождения своего же сознания. Мы уже знаем о детерминирующей роли образов. Образ определяет поведение человека тем больше, чем меньше он осознан им как образ или копия чего-то. Тогда образ становится действительностью, оригиналом, а копией является поведение человека, его жизнь. Мифология как раз и играла роль оригинальных образцов, или моделей, по которым строились поведение человека, его сознание и жизнь.

Мифологические образы служили представлениями о качествах или поступках, которые в иной форме нельзя себе представить. Попробуйте представить необходимость исполнения долга. А если вы знаете мифы о Геракле или об Илье Муромце, если вы их понимаете и верите им, то у вас уже готово представление о долге как высшей доблести мужчины. Попробуйте представить себе возмездие, которое ждет всякого, кто совершит преступление против общественного порядка. Можно представить возмездие в виде тюрьмы или эшафота. Хотя все это частности, и преступник всегда надеется их избежать. Но есть образ Немезиды — богини возмездия, от которой невозможно спрятаться, поскольку она находится в сознании самого преступника. Немезида и идея возмездия будет жива, пока жив преступник. Боги мифологии есть олицетворение идей. Кажется, что идеи нельзя видеть, потому что они есть порождение самого сознания. Но если идеи становятся образами, то их уже можно видеть.

Исследователи в области мифологии выделяют и такие функции мифа:

  • — аксиологическая (миф является средством самовосхваления и воодушевления);
  • — телеологическая (в мифе определяются цель и смысл истории, человеческого существования);
  • — праксиологическая, реализуемая в трех планах: прогностическом, магическом и творчески-преобразовательном (здесь часто вспоминают мысль Н.А. Бердяева о том, что история — «творимый миф»);
  • — коммуникативная (миф является связующим звеном эпох и поколений);
  • — познавательная и объяснительная;
  • — компенсаторная (реализация и удовлетворение потребностей, которые реально, как правило, неосуществимы)

20Психоанализ культуры З. Фрейда.

Психоаналитическое учение Фрейда о культуре представляет собой способ истолкования знаков, семиотику или даже симптоматику культуры. Такой взгляд на искусство, религию, мораль, сознательные институты — это взгляд врача, определяющего по симптомам причины, характер и протекание заболевания.

«Культура» обозначает всю сумму достижений и учреждений, отличающих нашу жизнь от жизни наших животных предков и служащих двум целям: защите людей от природы и урегулированию отношений между людьми. К культуре мы относим все формы деятельности и все ценности, которые приносят человеку пользу, подчиняют ему землю, защищают его от сил природы и т. п.

Культура, по Фрейду, основана на отказе от удовлетворения желаний бессознательного и существует за счет энергии либидо. В работе «Неудовлетворенность в культуре» (1930) Фрейд приходит к заключению, что прогресс культуры ведет к уменьшению человеческого счастья и усилению чувства вины из-за растущего ограничения реализации природных желаний. При объяснении происхождения и сущности инстинктов и культуры Фрейд исходил из убежденности в подобии индивидуальных и коллективных психологических закономерностей, а также в одинаковости формирования нормальных и патологических явлений психики. Это позволило ему, усмотрев сходство между симптомами невроза навязчивости и религиозными обрядами, объявить религию «коллективным неврозом», наличие в психике у человека типических форм реагирования.

Внимание ученого было привлечено к проблемам формирования и сущности человеческой культуры. Как писал сам Фрейд, он пытался и стремился судить о развитии человечества в общем по своему опыту, приобретенному на пути изучения душевных процессов отдельных лиц за все время их развития от детского возраста до взрослого. Фрейд писал о том, что беспомощность ребенка имеет продолжение в беспомощности взрослого. Когда взрослеющий человек замечает, что ему суждено навсегда остаться ребенком, что он никогда не перестанет нуждаться в защите от мощных чуждых сил, он наделяет эти последние чертами отцовского образа, создает себе богов, которых боится, которых пытается склонить на свою сторону и которым, тем не менее, вручает себя как защитникам. Способ, каким ребенок преодолевал свою детскую беспомощность, считал Фрейд, наделяет характерными чертами реакцию взрослого на свою, по неволе признаваемую им, беспомощность. Перенося отдельные характеристики с отдельного человека на все человечество, Фрейд пытался таким образом понять процесс эволюции общества.

В целостной форме свою культурологическую концепцию 3. Фрейд изложил в книге «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913) и в ряде более поздних работ. Прежде чем обратиться к содержанию этой работы, необходимо охарактеризовать еще один общетеоретический принцип, лежащий в основе психоаналитической концепции культуры, — общеметодологический принцип единства фило- и онтогенеза, предложенный Э. Геккелем. В применении к анализу культур он означает, что в детстве (онтогенез, индивидуальное развитие) человек в сокращенном виде проходит через те же стадии развития, что и в процессе происхождения культуры человечества (филогенез, родовое развитие — происхождение).

Этот теоретический принцип был применен 3. Фрейдом в построении теории культуры, когда он впервые попытался рассмотреть параллельно детство (вхождение в культуру) и становление культуры. Правда, сложный и многообразный мир детства был сведен лишь к развитию сексуальности и роли травматических ситуаций, но сам путь анализа культуры через познание детства последующим развитием науки был признан продуктивным. На основании этого же принципа Фрейд провел параллель между «психологией первобытных народов» и «невротиков». Необходимо отметить, что указанная аналогия не получила однозначной оценки в антропологии.

С чего же начинается культурная история по Фрейду? Для ответа на этот вопрос он первоначально характеризует докультурное состояние человечества, используя гипотезу шотландского этнографа Аткинсона о «циклопической» семье. Согласно Аткинсону первоначальной формой организации жизни человека была «циклопическая» семья, состоявшая из самца и самок с детенышами. Самки находились в безраздельном пользовании у самца. Повзрослевших самцов изгоняли из семьи. Они жили поодаль, пока один из них не сменял одряхлевшего главу семьи. Дальнейшее течение событий 3. Фрейд описывает следующим образом. «В один прекрасный день изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили таким образом конец отцовской орде. Они осмелились сообща совершить то, что было бы невозможно в отдельности. Эта древняя каннибальская трапеза, как полагает Фрейд, сохранилась впоследствии в виде ритуальной тотемической трапезы — жертвоприношения: первобытный клан убивал и торжественно поедал свое тотемическое животное, своего бога. Тотемическое животное замещало отца, некогда убитого и съеденного восставшими сыновьями.

Но после отцеубийства сыновьями овладело чувство раскаяния, страха, стыда, вины за содеянное. Сыновья наложили запрет на повторение подобного действия, а для устранения самого повода к раздорам запретили брачно-половые отношения с женщинами своего клана (кровно-родственное объединение). Это явление получило название экзогамии. Она представляет собой брачно-семейные отношения, исключающие половую связь между членами одной близкородственной общности в отличие от эндогамии, разрешающей подобные отношения.

Впоследствии образ отца был заменен на тотемическое животное, на которое был перенесен запрет: тотем нельзя убивать. Но во время ритуальных праздников, когда разрешено запрещенное, тотемическое животное убивают и поедают. Этот ритуал, включающий и оплакивание жертвенного животного, служил напоминанием о первородной вине человека, о вине перед отцом, ставшем Богом. Здесь 3. Фрейд связывал воедино основные тезисы психоанализа — Эдипов комплекс, вражду к отцу, тайное желание смерти отца, первичную травматическую ситуацию, трансформацию влечений из деструктивных в культурно-приемлемые (от убийства к ритуалу убийства).

Таким образом 3. Фрейд стремится объяснить происхождение религии. „Тотемическая религия произошла, — писал он, — из сознания вины сыновей, как попытка успокоить это чувство и умилостивить оскорбленного отца поздним послушанием. Все последующие религии были попытками разрешить ту же проблему различными способами, в зависимости от культурного состояния, в котором они предпринимались, и от путей, которыми шли, но все они преследовали одну цель — реакцию на великое событие, с которого началась культура и которое с тех пор не дает покоя человечеству“.

В подкрепление своей версии начала культуры Фрейд приводил примеры фобий (боязни) детей к определенным видам животных, даже домашних (корова, лошадь и т. д.). Он объяснял эти явления, распространенные в различных культурах, тем, что боязнь по отношению к отцу (первоотцу) переносится на животное. Появление фобий в детстве он рассматривает как повторение начала культурного процесса, как отзвук древних событий в генетической памяти. Аналогичным образом 3. Фрейд объясняет необходимость Бога, власти государства. „Громадное большинство людей, — замечал он, — нуждается во власти, которой они могут восхищаться, которой они могут подчиняться, которая господствует над ними… Из психологии индивида мы узнали, откуда происходит эта потребность масс. Это тоска по отцу, живущая в каждом из нас с детских дней“. Любая религия, согласно Фрейду, представляется в виде некоего навязчивого невротического состояния. Страх перед отцом, чувство вины порождают беспредметное беспокойство, уходящее лишь в результате регулярных ритуалов-церемоний.

Положение об аналогии, близости поведения человека-невротика и индивида — участника ритуала Фрейд развивал в работах „Навязчивые действия и религиозные обряды“ (1907) и „Будущность одной иллюзии“ (1927). Обосновывая близость психологической структуры невроза и религиозного ритуала, Фрейд отмечал, что в обоих случаях присутствует внутреннее принуждение, интенсивный страх при отступлении от религиозного или невротического церемониала. Таким образом, религия и невроз, согласно его точке зрения, — это защита против неуверенности и страха, порожденных подавленными влечениями. В соответствии с этим, религия — универсальный невроз навязчивости, а невроз можно рассматривать в качестве личной религии индивида.

Последующую систематизацию и разработку психоаналитическое учение о культуре получило в работе «»Я" и «Оно»» (1923). В ней 3. Фрейд дополняет «принцип удовольствия», влечение к Эросу стремлением к смерти (Танатос) как второй полярной силой, побуждающей человека к действию. Для понимания этой психоаналитической концепции весьма важна его усовершенствованная модель личности, в которой Я, Оно и Сверх-Я борются за сферы влияния. Оно (id) — глубинный слой бессознательных влечений, сущностное ядро личности, над которым надстраиваются остальные элементы. Я (Ego) — сфера сознательного, посредник между бессознательными влечениями человека и внешней реальностью (культурной и природной). Сверх-Я (Super Ego) — сфера долженствования, моральная цензура, выступающая от имени родительского авторитета и установленных норм в культуре.

Сверх-Я есть соединяющий мостик между культурой и внутренними слоями личности. Данная структурная схема — универсальный способ объяснить поведение, деятельность человека современной и архаической культуры, нормального и безумного. Кроме указанных ранее стремлений к Эросу и Танатосу, 3. Фрейд отмечает у людей врожденную склонность к разрушению и необузданную страсть к истязанию (садизм). В связи с таким негативным портретом человеку необходима культура, которую в этом контексте Фрейд определяет как нечто, «навязываемое сопротивляющемуся большинству неким меньшинством, сумевшим присвоить себе средства принуждения и власти». Части, элементы культуры (Фрейд имеет в виду в основном духовную культуру) — религия, искусство, наука — есть сублимация (вытеснение) подавленных бессознательных импульсов в социокультурных формах. Например, религия — это фантастическая проекция во внешний мир неудовлетворенных влечений.

Культура делает жизнь более безопасной, блокируя человеческие инстинкты, человеческую агрессивность, но платой оказывается психическое здоровье человека, который разрывается между природной психической стихией и культурными нормами, между сексуальностью и социальностью, агрессивностью и моралью. И Фрейд с горечью констатирует: «Сколь же сильным должно быть выдвинутое культурой против агрессивности средство защиты, если последнее способно делать людей не менее несчастными, чем сама агрессивность!»

21Модели культурных архетипов К.Г. Юнга.

Если Зигмунд Фрейд исследовал бессознательное в качестве природной сущности человека, то Карл Густав Юнг (1875-1961) открыл изначальные культурные истоки бессознательного. Как и Фрейд, Юнг начинал в качестве врача-психиатра, однако исследования Юнга привели его к иному выводу. Юнг обнаружил типичные образы, являвшиеся его пациентам в снах и видениях. И эти образы совпадали с символами, проходящими через всю историю мировой культуры и выражающими приобщенность человека к таинственной (мистической, божественной) стороне жизни.

СУТЬ :коллективное бессознательное имеет культурное происхождение, но передается по наследству биологическим путем; архетипы коллективного бессознательного сами по себе вовсе не тождественны культурным образам или символам: 1) Коллективное бессознательное имеет культурное происхождение; 2) Передается по наследству биологическим путем (Примеры: архетип «священного» — чувство чего-то всемогущего; архетип «тени» — темный бессознательный двойник нашего «Я»); 3) Миф — в самой основе человеческой души (мифы религиозного происхождения можно интерпретировать как вид моментальной терапии для человечества — голод, война); 4) Культура не ведет борьбу, а диалог с бессознательным, который постепенно утрачивается с развитием цивилизации. Происходит крушение символов.

Изложил свои взгляды в работе «Архетип и символ», где проанализировал понятие «коллективное бессознательное» и его образы — «архетипы», которые определил как источник общечеловеческой символики (мифов, сновидений и т.д.). Коллективное бессознательное, по Юнгу, является итогом жизни рода, оно присуще всем людям, передается по наследству и является тем основанием, на котором вырастает индивидуальная психика. В глубинах психики находится система установок и типичных реакций, которые «незаметно» определяют жизнь индивида. Под влиянием этих врожденных программ находится человеческое восприятие, мышление и воображение. Внешний и внутренний опыт организуется согласно врожденным образцам

По Юнгу, человек подсознательно осознает свое отдаление от природы, растущую пропасть между его естественным и нынешним состоянием. Сублимация перестает действовать, растет психическое напряжение, внутренний дисбаланс, как личности, так и общества в целом. При этом бессознательное стремиться компенсировать односторонность и безрассудство сознания. Вторжение «коллективного бессознательного» ведет не только к индивидуальным, но и массовым психозам, появлению. Всю свою жизнь Карл Юнг уделял значительное внимание вопросам культуры.

Концепция культуры Карла Юнга

В центре юнговской концепции культуры лежит “коллективное бессознательное”. Оно, по словам Юнга, “идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным.” В этой предпосылке юнговской теории мы можем легко проследить определенную аналогию с фрейдовской концепцией “суперэго”.

По мнению Юнга, “коллективное бессознательное” передается по наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения, появляются не только элементарные “животные” поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов таких как либидо, но также и восприятие, мышление, воображение и т.пНа языке христианства, архетип грехопадение

22Социокультурные взгляды Э. Фромма.

На протяжении всей работы мы последовательно изучили специфику социокультурных исследований Э. Фромма и заложенную в них гуманистическую тенденцию. С помощью сравнительного анализа методов научной работы Э. Фромма и его ближайших современников, также изучавших общество будущего (П. Сорокин, К. Ясперс, К.Р. Поппер), мы установили специфику методологии Э. Фромма, заключающуюся в применении метода психоанализа при изучении проблемы взаимодействия человека, и социума в будущем.

Заметив, что в основе творчества, ученого лежит социокультурный анализ, мы, с помощью изучения этого анализа, рассмотрели специфику исследований Э. Фроммом взаимодействия индивида и общества. Раскрытие неявной прогнозной модели в социальных разработках ученого по вопросам будущего позволило сделать вывод о научном (в отличие от популярного или научно-популярного) подходе Э. Фромма к изучению данных вопросов, выразившихся в форме культурфилософского размышления о будущем.

Рассмотрев основные произведения Э. Фромма, посвященные изучению общества, будущего, мы отметили, что главной его задачей была разработка путей и способов такого взаимодействия человека, и общества, которое способствовало бы максимально полной реализации сущности человека. Эта особенность исследований ученого выражала гуманистическую направленность его взглядов и объединяло его со всей гуманистической культурфило-софской традицией.

Вся предшествующая исследованиям Э. Фромма история развития философии шла по пути абстрагирования от личностных характеристик, свойственных конкретному человеку. В результате черты характера отдельной личности, его видовые особенности заняли в системах рассмотрения истории второстепенное место, превратив человека из субъекта истории в ее объект. Психоаналитический подход к изучению взаимовлияния индивида и социума, примененный Э. Фроммом, позволил вернуться к рассмотрению человека с точки зрения его целостности и неповторимости, основу которых составляет его трансцендентное начало. Такой подход способствовал исследованию человека в контексте окружающей его среды, естественной, и созданной самим человеком, в условиях взаимоизменения и взаимосовершенствования и человека и среды. Именно благодаря специфике психоаналитического метода изучения социокультурной сферы жизни индивида гуманистика XX века кроме абстрактно-всеобщего принципа исследования была дополнена принципом конкретно-личностным.

Сознание человека индустриального социума вытеснило из себя культурологический контекст в понимании социального развития. Гуманистический аспект изучения движения истории позволил Э. Фромму исследовать отдельное социальное явление с точки зрения его актуальности в жизни человеческой личности. Метод психоанализа, примененный ученым, в изучении социальных явлений, позволил ему констатировать степень их соответствия возможности человеческой самореализации. Совокупность социальных явлений Э.Фромм рассматривал в их связи с той культурной традицией, внутри и на основе которой они существуют. Поэтому социофилософский аспект рассмотрения проблем индустриального общества в творчестве Э. Фромма вышел на социокультурный уровень исследования.

Таким образом, в научно-теоретическом аспекте разработка данной темы позволила обнаружить: а) закономерность соответствия использования Э. Фроммом формы культурфилософского размышления о будущем и метода психоанализа; б) связь творчества Э. Фромма с культурфилософской гуманистической традицией.

Методологическое значение разработки темы заключается в том, что рассмотрены принципы и способы организации и построения теоретических социальных моделей, сделанных Э. Фроммом при изучении проблем развития индустриального общества.

Основная проблема, рассматриваемая в данной работе, состоит в выявлении и комплексном анализе применения Э. Фроммом гуманистической парадигмы в социокультурном аспекте осмысления проблемы будущего.

Изучение Э. Фроммом особенностей человека, общества и будущего имело ситуативную мотивацию: развитие международной обстановки во второй половине XX века подвело человечество к реальной возможности самоистребления цивилизации. Необходимость выхода из этого положения требовала переосмысления оценки качества общества в сфере его отношения к человеку. В силу того, что свойства личности, по мнению Э.Фромма, определяют собой свойства социума, личность в ее конкретном выражении рассматривалась ученым как главная составляющая общества и культуры. Поэтому интерес к изучению конкретного человека определялся возможностью изменения качества социума посредством изменения черт характера отдельного индивида. Воздействие друг на друга социума и индивида рассматривалось ученым в их взаимовлиянии, при котором индивид, определяя собою конкретную культурно-историческую традицию, посредством нее задает парадигму социального развития всего человечества. В силу этого основу возможности изменения общества Э.Фромм видел в возможности изменения человека с помощью целенаправленной коррекции свойств человеческой личности, максимальную продуктивность в изучении которой мог дать, по мнению ученого, метод углубленного психоанализа на конкретно-личностном уровне. Изменение характера человека должно повлечь неизбежное изменение социокультурной среды человеческой жизни.

В данной диссертации на основе сравнительного анализа классической модели социального прогноза и неявной прогнозной модели, содержащейся в работах Э. Фромма, мы выявили, что главной отличительной особенностью исследований Э. Фромма в ряду аналогичных разработок философов XX века было наличие в них психоаналитического метода социального исследования, оказавшего определяющее влияние на форму его философского размышления о будущем.

Среди успехов Э. Фромма в его кулътурфилософском анализе будущего нами выделены следующие:

1. Э. Фромм первый рассмотрел негативные последствия, которые принцип материального обладания несет психике и нравственности индивида.

2. Первый обратил внимание на то, что деструктивная тенденция человеческого характера дегуманизированным обществом рационализируется.

3. Вывел закономерность утраты человеком конструктивных тенденций своего характера в случае принятия индивидом условий существования современного общества.

4. Первый отметил, что духовное развитие индивида может входить в непримиримое противоречие с качеством ориентации общества, потому что последнее ниже первого и несет патологию.

5. Открыл наличие в обществе продуктивного и непродуктивного типов ориентации характера человека.

6. Применил в своих исследованиях традиционный психоанализ и этику в их взаимовлиянии.

7. Отрыл феномен «всеобщей отчужденности» в современном индустриальном обществе.

8. Ввел понятие «патологии нормальности» и раскрыв его содержание, показал его значимость в объяснении механизма социокультурного зомбирования.

Будущее общества, по мнению Э. Фромма, представляет интерес настолько, насколько оно определяет будущее человека. Социальное будущее является закономерной частью единого исторического процесса, источником движения которого ученый считал необходимость удовлетворения главных потребностей человека — реализации его духовной сути, выраженной в определенных культурно-исторических типах. Поэтому все социокультурные исследования Э. Фромма построены на основе изучения истории в рамках гуманистической традиции.

23Религия как область культуры.

РЕЛИГИЯ — форма культуры, обнаруживающие в ходе истории глубинную взаимосвязь. Стремление людей обрести финальную осмысленность своего существования, рационализируя непостижимое, ведет к постоянному воспроизводству в культуре Мифа и религии. Религия, как таковая предполагает наличие определенного мировоззрения и мироощущения, центрированных на вере в непостижимое, божеств, источник существующего. На этой основе возникают специфичные для нее отношения, стереотипы действия, культовая практика и организации. Религиозный взгляд на мир и сопутствующий ему тип мироощущения первоначально складываются в границах мифологического сознания. Разные типы религии сопровождаются несхожими между собой мифологическими системами. Одновременно существует и тенденция обособления мифа от религии, ибо он обладает имманентной логикой саморазвертывания, которая не обязательно обращена на последнюю реальность — непостижимый абсолют. Сообразно с логикой мифа можно препарировать социо-культурные явления или же созидать идеальные конструкции средствами худож. фантазии. Миф — первая форма рационального постижения мира, его образно-символич. воспроизведения и объяснения, выливающихся в предписание действий. Миф превращает хаос в космос, создает возможность постижения мира как некоего организованного целого, выражает его в простой и доступной схеме, которая могла претворяться в магическое действие как средство покорения непостижимого. Интерпретация универсума мифа антропоморфна: он наделяется теми качествами, которые окрашивают бытие индивида и его взаимосвязи с другими людьми. Отсутствие субъект-объектной оппозиции, изначальная нерасколотость мира также специфичны для мифологии. Мифологические образы наделяются субстанциальностью, понимаются как реально существующие. Символич. воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть действительности. Боги древнегреческого пантеона, например, столь же реальны, как и олицетворяемые ими стихии. Мифологические образы в высшей степени символичны, являясь продуктом синтеза чувственно-конкретного и понятийного моментов. Так, Посейдон — властитель морской стихии, имя Аида символизирует царство мертвых, а Аполлон — бог света. Конкр. мифологический персонаж соотносится с предельно широкой сферой феноменов, которые объединяются в единое целое посредством метафоры, созидающей символическое. Циклизм первоначальной архаической мифологии, до опр. степени преодолеваемый эсхатологически окрашенной иудеохристианской традицией, по Элиаде, объясним как средство преодоления страха перед безудержным потоком времени. В любом случае, миф — средство снятия социокультурных противоречий, их преодоления. Миф рождается на стадии господства архаического сознания, но не уходит со сцены истории и с появлением изощренных рефлективных процедур, ибо антропоморфное видение реальности постоянно воспроизводится в культуре, апеллируй к массовому сознанию. Социально-мнфологические конструкции отвечают чаяниям массы и зачастую получают свое завершение в рефлективных усилиях профессиональных идеологов. Примерами могут служить нацистский миф крови или миф о советском человеке. Иногда архаичный миф оживает в рафинированных философских конструкциях: учение Маркузе о противоборстве в культуре начал, заложенных Прометеем и Орфеем, или же попытки реанимации индоевропейской мифологии в философии лидера “новых правых” де Бенуа. Мифологические конструкции — органическое звено творчества М. Булгакова, Х. Л. Борхеса, Г. Гессе, Дж. Джойса, Т. Манна, Г. Г. Маркеса, А. де Сент-Экзюпери и других видных писателей 20 века, использовавших их для выражения собственных основополагающих идей. Религиозно-мифологические представления специфичны своей направленностью на непостижимое, принципиально находящееся за пределами компетенции разума, опорой на веру как высшую инстанцию по отношению к любым теологическим аргументам. Вера сопряжена с экзистенциальной активностью субъекта, попыткой осмыслить свое существование. Обрядовые действия и практика индивидуальной жизни базируются на ней, служат ее продолжением. Одновременно они стимулируют веру и делают религию возможной. Мифологические представления получают статус религиозных не только через их ориентацию на непостижимое, но и благодаря их связи с обрядами и индивидуальной жизнью верующих. Особый интерес вызывает сегодня анализ языка религии. Католические авторы от Аквината и Каэтана до Маритена почитают таковым язык аналогии. Среди протестантских авторов, Тиллих одним из первых в нашем столетии заговорил о символизме и метафоричности языка религии, утверждая невозможность суждений об абсолюте вне обращения к индивидуальному и культурному опыту. Р. Б. Брейтвейт, Т. Р. Майлз, П. Ф. Шмидт и другие представители так называемого некогнитинистского подхода, сложившегося в англо-американской философии религии, полагают, что религиозный дискурс в отличие от научного ориентирован на выработку некоторых конвенциональных форм нравственного поведения, их утверждения как идеальных жизненных образцов. Возражая им. Д. Хик говорит, что нравственная проповедь Христа неотрывна от творимой им картины мира. подтверждение которой принципиально возможно за границами человеч. жизни. Во вт. пол. 20 в. становится очевидным, что религиозно-мифологичесие представления понимаются и интерпретируются сквозь призму языкового горизонта современности. К этому заключению приходят К. Ранер, В. Панненберг, Э. Корет и другие католические и протестантские авторы, избирающие платформу герменевтики. Тезис о многообразии форм религиозного дискурса, его зависимости от культурного окружения фактически прокладывает дорогу межконфессиональному диалогу, плюрализму и веротерпимости. В многообразии религиозных картин мира проступает никогда не завершенный абрис непостижимого.

24Религиозные культурные типы.

25Религия и другие формы общественного сознания.

Слово «религия» (religio) в переводе с латинского имеет 11 значений: совестливость, благочестие, набожность, богослужение, святость и святыня, сомнение, прегрешение, вина, суеверие, добросовестность, знамение.

В философии религия это — мировоззрение, мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), которые основываются на вере в существование одного или нескольких богов, «священного», т.е. той или иной разновидности сверхъестественного.

Атеистический словарь дает такое определение: религия — это одна из форм общественного сознания, отражение действительности в иллюзорно-фантастических образах, представлениях, понятиях. По своему существу — один из видов идеалистического мировоззрения. Главный признак — вера в сверхъестественное.

Теология определяет религию как отношение, связывающее человека с богом.

Компоненты и структура религии:

1) Религиозное сознание.
Ему присущи чувственная наглядность, созданные воображением образы, а также соединение адекватного действительности содержания с иллюзиями, вера, символичность, диалогичность, сильная эмоциональная насыщенность, функционирование с помощью особой лексики и специальных знаков.

Важнейший элемент религиозного сознания — вера. Это особое психологическое состояние уверенности в достижении цели, наступлении события, в истинности идеи при условии дефицита точной информации о достижимости поставленной цели и конечном результате. Вера — ожидание осуществления желаемого. Если событие совершилось или стало ясно, что ожидаемое не может осуществиться, вера угасает.

Религиозная вера — это вера:

  • в объективное существование существ, свойств, связей, превращений, которые являются продуктом процесса;
  • в возможность общения с кажущимися объективными существами, воздействия на них и получения от них помощи;
  • в действительное совершение каких-то мифологических событий, в их повторяемость, в наступление таких событий и свою причастность к ним;
  • в истинность соответствующих взглядов, представлений, догматов, текстов и т.п.;
  • в религиозные авторитеты (отцы, святые, пророки и т.д.)

Религиозное сознание имеет 2 уровня — обыденный и концептуальный. Обыденное сознание предстает в виде образов, представлений, стереотипов, установок, мистерий, иллюзий, чувств, чаяний, направленности воли, привычек и традиций людей, которые являются непосредственным отражением условий бытия людей. Выступает во фрагментарном виде. Компоненты — консервативные и подвижные. На концептуальном уровне — специально разрабатываемая, систематизируемая совокупность понятий, идей, принципов, аргументаций. В составе: 1) упорядоченное учение о боге (богах), мире, природе, обществе, человеке, вероучение, теология, богословие; 2) интерпретация на основе религии экономики, политики, права, морали и т.п.; 3) религиозная философия.

2) Религиозная деятельность — внекультовая и культовая.

3) Религиозные отношения — внекультовые и культовые.

4) Религиозные организации.

Компоненты религии:

  1. Верования и представления, составляющие систему догматов и мифологию данной религии.
  2. Культ — совокупность религиозно-магических действий, выполняемых в соответствии с канонами религии специальными лицами и верующими.
  3. Церковь как общественный институт, объединяющий на религиозной почве приверженцев религии, выступающий как средство упорядочения отношений внутри религиозного объединения и связей со светскими группами и организациями.
  4. Эмоциональные переживания, связанные с культом и вероучением религии.
  5. Нормы нравственности, освящаемые и поощряемые религией.

26Стадии и основные функции культуры.

Определение объекта и предмета культурологии концентрируется вокруг понятия культуры, имеющего многосмысловой характер и использующийся как в бытовом его значении, так и в научном контексте.

Существует множество определений культуры, которое объясняется многогранностью самого феномена культуры, так и в широком употреблении данного термина в конкретных дисциплинах. Самим словом «культура» (от лат.cultura — возделывание, выращивание, уход) первоначально обозначали земледельческую работу. В переносном смысле культура — это улучшение, облагораживание телесно-душевно-духовных способностей человека; термин культура использовался как синоним греческого термина «пайдейя» (воспитание в соответствии с традициями этоса). Культура в это время осознается как своего рода воспитанность, дающая возможность отличить цивилизованный (от лат.civilis — относящегося к гражданину) народ от варваров. Считалось, что «культурность» предусматривает гражданские добродетели и политическую зрелость, способность занимать любой государственный пост в сочетании с постоянным стремлением к космической гармонии и творческой утонченности.

Таким образом, культуру стали понимать как «человечность», т.е. то, что выделяет человека из природы, варварского состояния. Культура стала мерой, отличавшей римлянина от варвара, цивилизованного человека от дикаря, естественное от неестественного (искусственного).

Классический постулат о категорическом разделении культуры и цивилизации просуществовал до середины XX века, когда благодаря работам американских антропологов А.Крёбера и К.Клакхона, а также французкого ученого Ф.Броделя, цивилизация вновь стала определяться сквозь призму культуры как «собранию культурных характеристик и феноменов».

Таким образом, в современной культурологи в наиболее общем виде культура определяется как совокупность созданных человеком материальных и духовных ценностей, а также система исторически сложившихся знаний, идей и социальных норм, отражающих активную деятельность людей и направленных на урегулирование общественных отношений.

Специфика культуры состоит в том, что она свидетельствует, в какой мере человек стал для себя и других человеком, как он ощущает и осознает себя таковым. Иначе говоря, культура является качественной характеристикой развития человека и общества.

Бытие культуры выступает единым процессом, который условно можно разделить на две сферы: материальную и духовную.

Материальная культура не тождественна ни материальной жизни общества, ни материальному производству, ни материально-преобразующей деятельности. Материальная культура включает в себя физические объекты, созданные руками человека — артефакты.

Артефакт (от лат. arte — искусственный, и factus — созданный) — это продукт человеческой деятельности, искусственно созданная вещь, предмет, а также идеи, средства и способы деятельности. Для артефактов характерно то, что они созданы человеком и представляют определенную ценность для социальной группы или общества.

Материальная культура, таким образом, характеризует деятельность с точки зрения ее влияния на развитие человека. Материальная культура — это и культура труда, и охрана окружающей среды (экологическая культура), и культура топоса (место жительства), и культура отношения к собственному телу (физическая культура).

Духовная культура выступает сложным образованием, включающим в себя знания, нормы, правила, модели поведения, ценности, обычаи, ритуалы, символы, мифы, языки. Она также является результатом деятельности людей, но творением не рук, а ума, объединяя в себе все области духовной сферы (искусство, философию, науку, религию, и пр.).

Таким образом, культура — это не простая совокупность продуктов человеческой деятельности, артефактов, существующих независимо от человека. Любой артефакт помимо объективной определенности (присущей любому природному явлению), обладает и субъективным значением (несет определенную смысловую нагрузку).

Культура, таким образом, представляет собой мир смыслов, которые человек вкладывает в свои творения и действия.

Анализ сущности культуры, ее места и роли в обществе позволяет выделить ее основные функции .

Прежде всего, следует выделитьадаптационную функцию культуры, которая дает возможность каждому индивидууму приспосабливаться к существующим в обществе ценностям и формам поведения.
Следующей по значимости является познавательная функция культуры, сущность которой заключается в возможности получения человеком знаний. Необходимых для понимания социальных явлений.
Аксиологическая функция дает возможность выработать ценностные ориентации, скорректировать поведение и идентифицировать себя в обществе.

Большое значение имеют информационная и коммуникативная функции культуры, заключающиеся в выработке, сохранении и передаче информации, обмене культурными ценностями.

Содержание нормативной функции культуры составляет выработка и распространение определенных норм поведения, которые общество навязывает человеку, и, в соответствии с которыми, формируется образ жизни людей, их установки, и ценностные ориентации, модели поведения.

Следует отметить и гуманистическую функцию культуры. Именно ее имел в виду Мартин Хайдеггер, характеризуя культуру как реализацию высших ценностей путем культивирования человеческого достоинства.

Функция социализации заключается в приобщении человека к определенной системе знаний, норм, ценностей, существующих в обществе.

Особое место принадлежит воспитательной функции: культура не только приспосабливает человека к определенной природной и социальной среде. Она еще выступает универсальным фактором саморазвития человечества. Каждого конкретного индивида или социальную группу правомерно рассматривать как продукт собственного культурного творчества, сформированный в беспрерывном процессе развития и удовлетворения материальных и духовных потребностей, постановки перед собой и достижений определенных жизненных целей, программ.

Мировоззренческая функция культуры заключается в том, что она обеспечивает органическое единство элементов сознания через восприятие и понимание мира не в координатах физического пространства и времени, а в социокультурном измерении (с помощью целой системы факторов — познавательных, эмоционально-чувственных, оценочных и пр.)

27Кризис современной культуры. Его основные причины.

Английский историк и философ А. Тойнби (1889--1975) поддерживал идею циклического развития множества культур в истории человечества. Он утверждал, что тезис о единстве всемирно-исторического процесса — великое эаблуждение. По Тойнби, всемирная история представляет собой совокупность историй самостоятельных «цивилизаций». Последние — своеобразные «культурно-исторические монады», то есть автономные культурные образования, проходящие в своем развитии стадии возникновения, роста, надлома и разложения, после чего каждое гибнет и уступает место другому. Однако, в отличие от Шпенглера, Тойнби допускал, что в жизни всех этих цивилизаций есть связующие звенья, обеспечивающие поступательное развитие рода человеческого, его духовное совершенствование.

Тойнби, многое заимствуя у Шпенглера, видел однако существенное отличие своих теоретических построений. Тойнби профессиональный историк, претендующий на точное, конкретное обоснование Теоретических обобщений эмпирическом материале — пытался вывести некоторые «эмпирические законы» повторяемости культурно-исторического развития, позволяющий” предвидеть будущее. Одним из таких законов Тойнби является закон «Вызова-и-Ответа», согласно которому каждый шаг вперед в развитии цивилизации связан с адекватным Ответом на Вызов исторической ситуации. Тойнби констатирует способность человеческой личности влиять на ход событий, так как подобный адекватный «Ответ» — заслуга «творческого меньшинства», которое выступает носителем мистического «жизненного порыва» Своеобразие Вызовов и Ответов определяет специфику каждой цивилизации, ее ценностных ориентации и мировоззренческих концепций. Оказавшись однажды неспособной решить очередную задачу творческая элита превращается в «господствующее меньшинство», которое утверждает свою власть уже не авторитетом, а силой. Масса же населения в этом случае становится «внутренним пролетариатом», который и разрушает цивилизацию, если она прежде не гибнет от военного поражения или естественных катаклизмов.

В какой-то мере с идеей многолинейного развитие культур Шпенглера пересекаются и культурфилософские воззрения А. Швейцера. Альберт Швейцер (1875--1965) — великий гуманист XX века, человек-легенда в современном западном мире. Будучи Глубоким мыслителем, он жил на манер древних мудрецов: не отделял своих взглядов от поступков. Швейцер предложил новый образ личности и соответствующий образ жизни, проверив его своей собственной жизнью. Его называли «гением человечности», но для многих он остался непонятным чудаком, который в 30 лет бросил вполне благополучную жизнь и карьеру музыканта искусствоведа, теолога и философа — и получив медицинское образование, уехал врачом в Экваториальную Африку ради «служения человеку». Этот поворот судьбы неразрывно связан с его философскими взглядами.

Швейцер-философ был близок «философии жизни» в понимании культуры, но и достаточно оригинален в истолковании причин кризиса западноевропейской культуры Главной чертой кризиса он считал господство материальной жизни над духовной, общества над человеком, обезличивание и деморализацию последнего, так как человек попадает в современном обществе в зависимости, организующие его «бездумье», обращающие во зло его добрые намерения. Человек становится воплощением слепой воли, которая растоптала последние остатки человеколюбия, и заставляет человека обслуживать совершенные средства уничтожения людей, не разбирая воевавших и не воевавших.

Причина такого трагического состояния европейской культуры коренится, по мнению Швейцера, в распространении ошибочного мировоззрения, которое неверно трактовало смысл культуры, сближая ее с безличными явлениями естественной эволюции и не уделяя должного внимания этическому моменту в культурном процессе. «Культура, — пишет Швейцер, — совокупность прогресса человека и человечества во всех областях и направлениях при условии, что этот прогресс служит духовному совершенствованию индивида… Стремление к прогрессу… человек черпает в оптимистическом мировоззрении, которое утверждает мир и жизнь как нечто само по себе ценное».

Главная задача сегодня, считает Швейцер, обосновать оптимистическое мировоззрение, и сделать это можно только утвердив в качестве исходного принципа «благоговение перед жизнью»… Это — основа для разработки норм универсальной «космической этики», способной возродить человека, восстановить творческую активность, направленность на заботу о подлинной культуре.

Своеобразно представлена «философия жизни» в трудах еще одного знаменитого культурфилософа XX века Й. Хёйзинги. Голландский историк и культфилософ Йохан Хёйзинга (1872--1945) — автор так называемой «игровой концепции» культуры. В своем фундаментальном труде «Homo Ludens. Опыт исследования игрового элемента в культуре» Хёйзинга предложил переосмыслить понятие культуры, исходя из наличия игрового элемента в культурной жизни. Интерес к игре не случаен в культурфилософии ХХ века — это своеобразная форма самосознания эпохи, когда в самой жизни необычайно возрастает спрос на игру (спорт, викторины, кроссворды и т. д.), что является попыткой уйти от крайней политизации и идеологизации жизни.

Хёйзинга рассматривает историю культуры как сменяющие друг друга культурно-исторические целостности, в которых взаимодействует множество элементов, связанных с духовной жизнью и творчеством человека. Различие их проявляется в соотношений в них «игры» и «серьезности». По мнению Хейзинги. именно игре, в большей степени, нежели труд. была формирующим элементом человеческой культуры, так как выполняла более широкую витальную функцию, чем практические, утилитарные виды деятельности Игра — «выражение жизненной борьбы», самое глубинное проявление жизни. Игра «обретается в поле деятельности духа, в созданном для себя духом собственном мире, где вещи имеют иное, чем в „обычной жизни“, лицо и связаны между собой иными, не логическими, связями… Она стоит по ту сторону серьезного...» Задолго до того, как человек накопил в себе силы изменять окружающий его мир, он создал свою «среду» в сфере игры. Функция игры, утверждает Хейзинга, «старше и первозданнее всей культурной жизни».

28Игровая культура. Основные концепции: Й. Хейзинг, К. Гросс, Л. Выготский, М. Бахтин, Э. Берн.

29Функционалистская антропология: Б. Малиновский.

Одним из основателей функционализма является известный британский антрополог польского происхождения Бронислав Малиновский (1884-1942). В основе творческой деятельности Б.Малиновского лежат длительные полевые исследования, проведенные в 1914 – 1918 гг. на Новой Гвинее и в Меланезии. Б.Малиновский написал серию книг, широко известных научной общественности всего мира: «Коралловые сады и их магия», «Основание веры и морали», «Секс, культура и миф», «Научная теория культуры». В трудах британского антрополога разработаны оригинальная концепция культуры, понятия « институт» и «функция», методология функционального анализа. В России и за рубежом концепция Б.Малиновского подвергалась серьезной критике, однако исследователи вновь и вновь обращаются к ней как одной из авторитетных концепций. Имя Б.Малиновского находится не только среди основателей британской социальной антропологии, но и американской культурной антропологии.

В основе концепции культуры Б.Малиновского лежит теория потребностей. Исследователь рассматривает культуру как вещественную и духовную систему, посредством которой человек обеспечивает свое существование и удовлетворяет возникающие потребности. Потребности разделяются на два вида: основные биологические потребности и производные. Б.Малиновский считает, что культура возникает под воздействием биологических потребностей, которые выступают как стимулы для процессов добывания пищи и топлива, для строительства жилья, для создания одежды и т.д. Удовлетворение биологических потребностей (воспроизводство, защита от сырости, ветра, отдых и др.) приводит к преобразованию окружающей среды, к формированию нового, искусственно создаваемого окружения, которое и выступает как культура. Производные потребности порождаются не природой, а культурной средой. Они возникают тогда, когда возникает культура. К производным потребностям Б.Малиновский относит потребности в экономическом обмене, авторитете, социальном контроле, системе образования и т.д.[1]

Важное место в концепции культуры Б.Малиновского занимает понятие «институт». Культура, в его представлении, это есть единство социальных институтов, таких как: семья, клан, локальное сообщество, образование, социальный контроль, экономика, системы знаний, верований и морали, а также различные способы творческого и артистического самовыражения[2]. Исходя из такого понимания, Б.Малиновский делает вывод о необходимости изучения культуры через социальный институт. Особенностями этой функциональной единицы, по его мнению, являются обязательная связь между ее элементами, конкретность, т.е. возможность ее наблюдения, наличие универсальной структуры, обособленность, связь с первичными или производными потребностями. В структуре института выделяются хартия (идеологическое обоснование института), определенный состав, определенные нормы поведения, материальное оснащение ( собственность, материальные объекты и т.п.)[3]. Важнейшими типами институтов, по мнению Б.Малиновского, являются: 1. Семья, расширенная семейная группа, клан, фратрия; 2. Все организованные и кристаллизовавшиеся группировки, определяемые полом и возрастом (тотемные половые группы, возрастные группировки, организованные лагеря, создаваемые для посвящения в женщины и в мужчины, мужские секретные общества, клубы и т.п.); 3. Профессиональные институты (образование, экономика, судопроизводство, магический обряд, религиозное богослужение). Эти теоретические положения о социальных институтах могут быть рассмотрены как структурная модель культуры.

Наряду с институтом центральное место в концепции Б.Малиновского занимает понятие «функция». Ученый подчеркивает важность определения культурных феноменов через их функцию, чтобы избежать фантастических эволюционных схем или раздробленных истолкований отдельных элементов. Понятие функции рассматривалось им в качестве эвристического инструмента при изучении институциональных групп. Каждый элемент культуры считается им не как что-то случайное или ненужное, а как образование, выполняющее определенную функцию, как необходимое звено целостной системы культуры. Исследователь подходит к определению функции через понятие полезности и взаимосвязи, через удовлетворение определенной потребности человека. «…Под функцией, – пишет Малиновский, – всегда подразумевается удовлетворение потребности, идет ли речь о простейшем акте употребления пищи или о священнодействии, участие в котором связано со всей системой верований, предопределенной культурной потребностью слиться воедино с живым Богом» [4]. Потребность в пище лежит в основе таких процессов, как: сбор плодов и корней, ловля рыбы, охота на животных, дойка и убой домашнего скота. Добывание и поддержание огня соотносится с приготовлением пищи и поддержанием тепла. Б.Малиновский считает, что любой элемент материальной культуры, любой обычай, любую идею можно поместить в какую-то организационную систему человеческой деятельности. Например, добывание огня можно рассматривать как интегральную часть института домашнего хозяйства, охоты, рыбной ловли или детской игры. Ученый дает определения функций семьи, клана, локальной группы. При этом понятие функции он определяет как вклад, вносимый в упрочение социальной текстуры, в более широкое и организованное распределение благ и услуг, а также идей и верований. Малиновский критически оценивает предшествующие школы и учения. В частности, он подвергает критике эволюционизм, метод пережитков Э.Тайлора. Исходя из своей теоретической концепции, Малиновский выступает за сохранение традиционного образа жизни представителей архаичных культур. Чтобы сохранить образ жизни местных народов в Африке, им предлагается сегрегация, т.е. отделение этих народов, отдельное их проживание. Малиновский осуждает грубое вмешательство колониальных чиновников в жизнь коренного населения, выступает против запрета отдельных обычаев и традиций туземных народов, т.к. это могло нанести вред культуре этих народов [5]. Методология и техника антропологического исследования разрабатываются Б.Малиновским в его книге «Аргонавты западной части Тихого океана», опубликованной в 1922 г.

Функционалистская концепция Б.Малиновского имела и имеет до сих пор значительное число сторонников, в то же время она неоднократно подвергалась критике. Сторонники Малиновского отмечают большое значение его теории потребностей, видят в ней методологию проведения антропологических исследований. Противники критикуют за биологизаторство культуры (К. Леви-Строс)[6], за тривиальность, многословие, описательность и упражнение в философском прагматизме (Э.Эванс-Причард)[7], за откровенный антиисторизм (С.А.Токарев)[8] и за многое другое. Однако, несмотря на критику, учение Б.Малиновского до сих пор привлекает внимание исследователей. Ни один серьезный культуролог или этнолог, говоря о культуре, не обходит вниманием теорию британского антрополога. Российский этнолог А.А.Никишенков отмечает, что антропология в послевоенной Великобритании развивалась на теоретических основаниях, сформулированных Рэдклифф-Брауном и Малиновским. Более того, он допускает, что можно говорить о двух линиях развития структурно-функциональной традиции: структуралистской, восходящей к Рэдклифф-Брауну, и интуитивно-беллетристической, связанной с Малиновским[9].

30Функционалистская антропология: К. Лоренц, К. Фриш.

31Теория культур Л. Уайта.

РАЗРАБОТКОЙ науки о культуре Л. Уайт занимался всю жизнь. В нее он включает выяснение структуры культуры, анализ соотношения понятий «культура» и «общество», критерий прогресса культур, теорию культурных систем и объяснение таких классических проблем антропологии, как экзогамия, системы родства, эволюция форм брака и др. Значительное место в ней занимает теория символов.

В общетеоретическом аспекте Л.Уайт определяет культурологию как «отрасль антропологии, которая рассматривает культуру (институты, технологии, идеологии) как самостоятельную упорядоченность феноменов, организованных в соответствии с собственными принципами и существующих по собственным законам».

Л.Уайт, так же, как М.Херсковиц и другие антропологи, рассматривает общество и культуру в качестве разнопорядковых явлений. Общество трактуется им как скопление живущих вместе организмов, обладающих социальной организацией, которая есть аспект питательного, защитного и воспроизводящего поведения. Согласно Л.Уайту, культура, а не общество является специфической особенностью человеческого вида.

Л.Уайт определяет культуру как экстрасоматическую традицию*, ведущую роль в которой играют символы. Символическое поведение он считал одним из главных признаков культуры. Большое внимание американский антрополог уделял выявлению специфики культурологического подхода, стремясь размежеваться с психологическим подходом к анализу культурных явлений. Правда, он не всегда обоснованно отождествлял его с положением о том, что человек есть причина культуры, что он — независимая величина, а обычаи, институты, убеждения есть производные, зависимые. Взамен психологического объяснения культуры, основанного на индивидуально-личностных качествах человека, он предлагает культурологическое**.

* Экстра — вне, над, soma (греч.) — тело, внетелесная, надорганизменная.

** Еще раз следует подчеркнуть, что подобная трактовка использования психологических теорий в познании культур не исчерпывает содержания указанного направления.

Основные положения культурологического подхода состоят в том, что люди ведут себя так, а не иначе, потому что они были воспитаны в определенных культурных традициях. Поведение народа, по мнению Л.Уайта, «определяется не физическим типом или генетическим родом, не идеями, желаниями, надеждами и страхами, не процессами социального взаимодействия, а внешней экстрасоматической традицией. Воспитанные в тибетской лингвистической традиции люди будут говорить на тибетском, а не на английском языке. Отношение к моногамии, полигамии или полиандрии, отвращение к молоку, табуирование отношений с тещей или использование таблицы умножения — все это определяется реакцией людей на культурные традиции. Поведение народа является функцией его культуры».

Естественно возникает вопрос, что же определяет культуру. «Сама себя определяет», — отвечал Л.Уайт. Он рассматривал культуру в качестве самостоятельного процесса, в котором свойства культуры взаимодействуют, образуя новые комбинации и соединения. Например, определенная форма языка, письменности, социальной организации, технологии в целом развивается из предшествующего состояния. Культура ассоциируется у Л.Уайта с потоком прогрессивно развивающихся взаимодействующих элементов. «Поток культуры течет, изменяется, растет, развивается в соответствии с присущими ему законами». Сам же человек, его поведение — «это только реакция человеческого организма на этот поток культуры».

Увлекшись критикой субъективизма, психологизма и биологизма в понимании культур, Л.Уайт отводил «человеку — творцу истории» третьестепенную роль в функционировании динамического потока культуры. Он рассматривал человека как существенный фактор эволюции лишь в процессе возникновения культуры. «Когда же культура возникла, ее последующие видоизменения — перемены, расширение, уменьшение — следует объяснять без обращения к человеку-животному, индивидуальному или коллективному. люди необходимы для существования явлений культуры, но они не необходимы при объяснении их эволюции и вариаций .».

Культурный процесс, «поток культуры» имеет в концепции американского эволюциониста доминирующее значение. Но состоит он опять, же из взаимодействующих, хоть и достаточно самостоятельных рядов элементов (частей, форм) культуры, как и у Тайлора. Действительно, биологический индивид «человек-животное» не нужен для объяснения эволюции математики, денежного обращения и идеологии. К сожалению, в культурологической концепции Л.Уайта не нашлось места человеку культурному. Ему отводилась роль пассивного зрителя, да и то не в первых рядах партера. Видимо, такое положение вещей во многом объяснялось стремлением Л.Уайта придать предметно-вещественный характер своему подходу к культуре. На протяжении всей своей творческой деятельности он резко критиковал определение культур через мо дели (образцы) поведения. Он был не согласен с пониманием культуры; как теоретической абстракции, логического конструкта, «существующего только в головах антропологов».

Л.Уайт полагал, что необходимо оградить культурологию от неосязаемых, неуловимых, онтологически не существующих абстракций и снабдить ее материальным, познаваемым предметом исследования.; Он считал, что «культура представляет собой класс предметов и явлений, зависящих от способности человека к символизации, который (класс. — А. В.) рассматривается в экстрасоматическом контексте». Разъясняя словосочетание «экстрасоматический контекст», американский ученый выделял два научных подхода к изучению предметов и явлений, связанных со способностью человека к символизации. При; рассмотрении их во взаимосвязи с организмом человека, т.е. в соматическом контексте, они будут представлять человеческое поведение и являться предметом психологии. Если же эти явления изучать во взаимосвязи друг с другом, независимо от организма человека, т.е. в экстрасоматической аспекте, то они станут культурой, предметом для культурологии.

В способности людей к символизму Л.Уайт видел исходный элемент культуры, определяющий признак человечества. «Символ, — пишет он, — можно определить как вещь или явление, действие или предмет, значение которого навязано человеком: святая вода, фетиш, ритуал, слово». Символ есть, таким образом, совокупность физической формы и значения. Значение определяется культурной традицией, его нельзя установить при помощи органов чувств или химического анализа. Для иллюстрации Л.Уайт приводил пример со святой водой, которая по составу не отличается от обычной. Он ввел понятие символического поведения, «в результате которого создаются и воспринимаются неразличимыми органами чувств значения». Они подвластны лишь рациональному осмыслению, решающую роль в котором играет язык. Слова есть важнейшие рациональные символические формы в культуре. Л.Уайт отводил определенную роль знаковой природе культуры. Он различал два вида знаков: связанных с физической формой и независимых от нее. Неподвластность мира символов чувственному восприятию подчеркивала рациональный, интеллектуальный характер культурных явлений (культурные коды, обычаи, понятия) по сравнению с явлениями мира животных.

32Культурная антропология XX века: основные течения.

33Культурология как гуманитарная доктрина XXI века: проблемы будущего глобального развития.

34Семиотика культуры как раздел культурологии.

35Детство как феномен культуры. Д. Мид.

36Стиль как онтологическая категория культуры.

37Культура как искусство. Ф.В. Шеллинг.

38Культура и мораль. И. Кант.

39Роль культуры в системе Ф. Гегеля.

40Социология культуры: Т. Элиот, Макс Вебер, Т. Парсонс.

41Символическая школа культурологи. Э. Кассирер, Клод. Леви – Строс.

еще рефераты
Еще работы по культуре и искусству