Реферат: Актуальные вопросы истории ВОВ

       Введение. Память

Война — существительное множественного числа:  нет семьи, которой бы не коснулось еедыхание. Потому-то Великая Отечественная война еще долго будет восприниматьсяне просто как часть исторической хронологии или строчка энциклопедии. Такой ужбыла война, что, кажется, дымы ее все еще стелются над землею.

Вторжение, которому более полувека, произошло не тольковнутрь страны, когда не успевали закрашивать карту черным. Оно проникло в нашидуши, оставив в них неизгладимый след. Вторжение все еще длится во времени. Такзакончилась ли впрямь та война, одержана ли в ней победа и скоро ли начнетсянастоящее «послевоенное время», если вместо желанного покоя, благополучиянароды наши оказались вымотаны духовно, разорены экономически? Те, кто вторгсяв наши пределы в 1941 году, потерпев затем сокрушительное поражение,  нашли в себе силы затем подняться послеразгрома, извлечь уроки из истории, отказаться от фашистского тоталитаризма,переосмыслить идею реваншизма, как гибельную для немецкой нации, и, наконецсоздать богатое, открытое для мира демократическое общество.

В честь великой победы строятся триумфальные арки, гремят парады,звенят фанфары, но эта победа должна дать нам и урок: ненависть не может долгооставаться в человеке. И на пороге третьего тысячелетия необходимо задуматься,что история развивается по спирали, отзвук многих сегодняшних наших проблем — ввоенных сороковых. Поэтому для нас остается важным правдивое освещениевсех  вопросов  Великой Отечественной войны, зная, что в Сталинскую и Брежневскую эпохи историяВеликой Отечественной войны фальсифицировалась в угоду этим правителям.

     Глава I Исследования Великой Отечественнойвойны. Обзор

1418дней длилась война — война, потребовавшая чрезвычайного напряжения сил. Бесспорнымявляется главный вклад СССР в разгром фашизма, бесспорно историческое значениепобеды. Она определила дальнейшее развитие всего человечества. Эти истиныприняты ныне мировой научной литературой. Другое дело — непомерно высокая ценаэтой победы и связанные с ней теневые стороны военной истории. До последних летпростое упоминание о них относили к разряду фальсификаций. Однако видеть ввойне лишь ее героическую сторону и закрывать глаза на остальное было бы тожефальсификацией. История второй мировой и Великой Отечественной войн стала нынеполем небывало острой борьбы мнений авторов научных, мемуарных, публицистическихи художественных произведений различных направлений. Можно видеть противоборствопривычных представлений о войне с новыми, более достоверными знаниями опрошлом.

Война не может быть оцененаоднозначно. Великая победа -результат не только разгрома жестоких захватчиков,но и одновременно преодоления пагубного воздействия ничем не оправданныхмассовых репрессий, просчетов в хозяйственном и оборонном строительстве,принудительного труда миллионов, ошибочной оценки противника и его намерений,за всем этим стояло некомпетентное руководство со стороны Сталина и многих егоставленников. Все это потребовало от народа невероятных усилий, неизмеримоумножило его страдания и жертвы во время войны. Сегодня наше общество неудовлетворено односторонним, упрощенным освещением событий ВеликойОтечественной войны. В последние годы происходит переосмысление войны.

История не служанка политики, хотя придворныеисторики были всегда и всегда придавали событиям иной облик, чем на самом деле.Эта процедура совершается разными способами. И не впервые в истории России. Например,150 лет назад Николай I  воздействовал натруд историка Михайловского-Данилевского об Отечественной войне 1812 года «ценнымиуказаниями» и личным участием в редактировании отдельных глав.  Николай I наложил весьма «современную» подуху резолюцию: не следует помещать в труд о войне «все, что могло бы податьповод к пересудам иностранцев». Автор ретиво выполнил директиву и договорилсядо того, что «ни в одном сражении не мог Наполеон сдвинуть с места нашей славной армии» и что якобы только «АлександруI принадлежала слава сегоблистательного похода». Описательство и бахвальство заменяли критический анализсобытий 1812 года, что сыграло свою роль впоражении русской армии в Крымской войне. Лишь после этой войны стало ясно, что нельзя так бесцеремонно извращатьисторию.

Нечто похожее случилось и сисследованием Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Уже шестой десятоклет пошел с тех пор, как отгремел Парад Победы, а правдивой истории ВеликойОтечественной войны в целом как не было, так и нет до сих пор. Если в первоедесятилетие после войны мощным тормозом в ее исследовании был культличности  Сталина, то  в последующие годы анализу многих событиймешали рецидивы культа, неотмененные запреты на использование источников идокументов. Конечно, положение в исторической науке стало меняться после XXсъезда КПСС. Была предпринята разработка капитального шеститомного труда «ИсторияВеликой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945». Авторы использовалимногочисленные труды  Генштаба: четырехтомныеиздания «Операции Великой Отечественной войны» и «Военное искусство в ВеликойОтечественной войне»,  а также«Стратегический  очерк ВеликойОтечественной  войны».  Но никто из коллектива редакции шеститомника,возглавлявшейся П.Н.Поспеловым,  необратился за помощью  к маршаламГ.К.Жукову и А.М.Василевскому.

Особенно трусливо вели себя редакторынекоторых томов, когда требовалось упомянуть имя Жукова. Они боялись нелепонаклеенного на него ярлыка «бонапартист». Так, в первом томе Г.К.Жуков вкачестве советского начальника Генерального штаба не упомянут ни разу, зато немецкий начальник ГенштабаФ.Гальдер фигурирует 12 раз. Более чем сдержанное отношение к Жуковунаблюдается и в других томах. Зато в третьем томе член Военного советаН.С.Хрущев упоминался 41 раз! Отмечая конъюнктурные «переборы» и упущения вшеститомнике, следует сказать, что этот труд все же явился шагом вперед висторических исследованиях о войне. Он оказал благотворное влияние на историческуюнауку. Особенно сильный удар был нанесен по тем концепциям, в которых всеуспехи советского народа приписывались «мудрому руководству» Сталина и вкоторых он превозносился как «величайший полководец всех времен и народов».

12-томная «История второй мировойвойны 1939-1945гг.» — это шаг назад в исторической науке. Если БАМ называют«самым длинным памятником эпохи застоя», то это самый многотомный памятник тойже эпохи. Брежневу, а особенно Суслову его подпевалам, хотелось как можнобыстрее реанимировать Сталина, не привлекая к этому «таинству» внимания широкойобщественности. Считалось, что лучшим способом реанимации является издание подновым наименованием капитального труда о войне, в котором и надо произвестинеобходимые «хирургические операции» с научными концепциями.

Еще осенью 1965 года в «Правде» выступил со статьейС.П.Трапезников, затем — еще три историка из той же, к сожалению, неисчезающейкогорты «чего изволите?». Они объявили, что никакого  культа личности Сталина не было, что это понятие научно несостоятельное иотдает «субъективизмом».

Наследники Сталина не были  бы его верными учениками,если бы не действовали бы с помощью страха. Историкам памятен разгром книги А.Некрича «22 июня 1941». Исследованию причин наших поражений былположен конец. Услужливые горе-историки извратили историю войны и особеннопредвоенной политики Сталина.

Глава II

Предвоеннаяобстановка.

Напомним, что с конца 20-х годов, прилагая нечеловеческие усилия,советские народы осуществляли гигантское оборонное строительство. Чуть ли невся деятельность правительства, экономика страны были подчинены этой цели. Сюдабыли брошены лучшие научные и технические кадры, огромные средства. В середине30-х годов РККА фактически не уступала ни одной армии мира. Как считает военныйисторик Й. Хоффманн (ФРГ), «Красная Армия в 1935 — 1936 годы во всех отношенияхпредставляла собой современные вооруженные силы». Автор имеет в видувооружение, обучение, командный состав и знание вероятного противника. Напомнимтакже, сколь безошибочно определял маршал Тухачевский главное — антисоветское — направление возможной агрессии, подготовку Германией «могучей армии вторжения»,основу которой составят «воздушные и быстроподвижные силы», сколь точноугадывал он намерение путем «внезапных, молниеносных ударов» перенести военныедействия на территорию противника.

Однако произошло нечто совершенно иррациональное и чудовищное.Перед  самым нападением фашистскойГермании на СССР было необоснованно репрессировано около 40 тысяч командировКрасной Армии, причем преимущественно тех, кто разделял передовыевоенно-стратегические взгляды. «Если бы не разгром военных кадров,- утверждал впоследствиигенерал Горбатов,- мы немца не то что до Волги, до Днепра бы не допустили»[1].«Без тридцать седьмого года,- по мнению маршала Василевского,- возможно, и небыло бы вообще войны в сорок первом году»[2].

Мировая история не знает случаев, чтобы в условиях назревавшейвойны с таким необычайным неистовством и размахом уничтожались военные кадры всобственной стране. Около 1800 генералов подверглись репрессиям. Среди безвиннопогибших были крупнейшие военачальники: Тухачевский, Блюхер, Егоров, Якир, Уборевич,Корк, Ковтюх, Федько, Уншлихт, Дыбенко, Эйдеман, Гамарник и многие другие.Таких потерь командного состава в столь короткий срок наша армия не имела дажев период войны. В результате к началу войны только 7% командиров нашихВооруженных Сил имели высшее образование, а 37% не прошли полного курсаобучения даже в средних военных заведениях.

На высвободившиеся должности хлынул поток тех, чья пригодностьк военному делу определялась нередко лишь «партийной зрелостью» и «политическойбдительностью». Например, начальниками морских сил побывали не имевшийобразования П.А.Смирнов, а затем и «чекист» М.П.Фриновский.

Репрессии причинили огромный вред советской военной науке, котораяв предвоенные годы интенсивно развивалась. Были арестованы многие ведущие конструкторы  военной техники: Туполев, Королев, Клейменов,Лангемак, Глушко, Гороховский, Поликарпов, Архангельский, Сухой и др.

Уже неоднократно отмечалось, что потеря лучших кадров отбросилаармию на многие годы назад. Именно на это Гитлер и его советники делали ставку.По данным его адъютанта Н. фон Белова, накануне «Барбароссы» фюрер говорил оКрасной Армии как о «войске без руководителей»[3].Обезглавливание армии оказало пагубное влияние на ее моральное состояние вцелом, неизбежно усиливая атмосферу недоверия, порождая среди командировпривычку чутко улавливать настроения начальства, предпочитать лакировку,безгласность. Упала дисциплина, наметился определенный отрыв командного составаот рядовых красноармейцев. Этому способствовали, в частности, включение ввоинские уставы весьма жестоких положений, согласно которым командир должен былприменять для восстановления порядка силу и оружие, а в годы войны — официальное учреждение института ординарцев, введение других офицерскихпривилегий.

Военными историками еще фактически не изучено, в какой степениповлияли на вооруженные силы бюрократизация, дегуманизация,  деинтеллектуализация общества, свойственныетой эпохе; был ли у Сталина и его советников вообще какой-либо научнообоснованный конструктивный план военного строительства, развития вооруженныхсил, армейских и флотских партийных организаций. Чем объяснить, например,известную чехарду с отменой и введением института комиссаров перед войной и вначале ее? Не ясно, что из военно-теоретического наследия репрессированныхполководцев было воспринято Сталиным и его окружением, были ли последние вообщевооружены тем, что называется военной доктриной. На какой почве возниклилозунги «перенести военные действия на территорию врага», «ответить тройнымударом на удар поджигателей войны», ставка на революционный взрыв в тылуагрессора, расчет на легкую победу малой кровью? Ведь эти лозунги не былиобеспечены в боевом отношении ни количественно, ни качественно. Было ли этозаблуждение или блеф, предстоит еще изучить. Сейчас же можно только суверенностью сказать, что производство многих видов вооружения, известных передвойной,  отставало или вообще не  было организовано. Среди них — дальниебомбардировщики, авиадесантная техника, ракетные системы, в том числе и большойдальности.

Противоречия тогдашней военной теории, призванной обосноватьнаступательный характер будущей войны, обусловили целый ряд перекосов вразвитии военной экономики, в распределении ее приоритетов. Имея к июню 1941 годаоколо 23 тысяч танков (из них 1860 новых типов) и 35,5 тысячи самолетов (в томчисле 2700 новых типов), мы ускоренными темпами создавали конницу. С 1934 по1939 год количество кавалерийских соединений возросло в 1,5 раза, а до конца1941 года, когда уже было ясно, что идет война моторов, была сформирована ещесотня кавалерийских дивизий. Средств на это затратили больше, чем настроительство военно-морского флота.

Крайне сомнительны трактовка Сталиным заключенного им пакта оненападении с Германией 23 августа 1939 года. В своем выступлении по радио 3июля 1941 года он полностью оправдал пакт, хотя Гитлер, Риббентроп и оказались«извергами и людоедами». СССР, по его словам, не мог отказаться от предложенияо «мирном соглашении с соседней державой». Пакт обеспечил «мир в течениеполутора годов и возможность подготовки сил для отпора»[4].В этом был «выигрыш» СССР и проигрыш Германии. Но Сталин умалчивает, какиевыгоды получил Гитлер, какое отрицательное влияние на ход войны оказали неспособностьСталина, его военных и политческих советников разумно использовать полученнуюотсрочку, ради которой они и заключали пакт.

В условиях иллюзий и страха советские историки не выполнялисвоих элементарных обязанностей — не изучали само событие. Они бездумно принялиоценку Верховного. Открывшиеся в последние годы неспособность Сталина, еговоенных и политических советников разумно использовать полученную отсрочку,ради которой они и заключали пакт.факты не укладываются в старые расхожиесхемы. Достаточно ли мотивированными были отказ СССР от собственногоединственно правильного принципа «мир неделим» и поиск безопасности только длясамого себя, а не для всех? Не без оснований Ф.Ф.Раскольников обвинял Сталина втом, что тот выжидает и качается как маятник между двумя «осями»(англо-французским и германо-итальянским блоками), хотя «единственнаявозможность предотвращения войны» заключалась в «скорейшем заключении военногои политического союза с Англией, Францией(открытые), и с Германией (тайные)».Вторые контакты не были главной причиной срыва договоренностей с западными державами.Однако эти параллельные переговоры и не способствовали взаимопониманию.

На самом ли деле другого выхода не было, кроме пакта с Германией?В случае отказа СССР от пакта было ли неизбежно нападение на нашу странуфашистских и даже всех капиталистических держав? Заметим вскользь, что тезис онападении на СССР единого блока буржуазных государств заимствован изсталинского же «теоретического арсенала». Последователи этого тезиса игнорируюткрайнее обострение межимпериалистических противоречий в тогдашнем мире. Был ливозможен в этих условиях новый «крестовый поход» против СССР? Можно ли с порогаотвергнуть и другую альтернативу: продолжение переговоров с представителямиАнглии и Франции без прекращения переговоров с Германией? Можно ли сбрасыватьсо счетов то обстоятельство, что прекратила переговоры в Москве советская, а незападная сторона?

В советско-германском сотрудничестве также существовали поменьшей мере две альтернативы: «чистый» пакет о ненападении без каких-либодополнительных обязательств, выходящих за рамки нейтралитета, точнеевооруженного нейтралитета; пакт о ненападении с тенденцией его перерастания ввоенный союз, с разделом территории третьих держав на «сферы влияния». Сталинымбыл выбран последний вариант. Пакт о ненападении вылился в пакт о дружбе игранице. Тезис о «дружбе» был выгоден только фашистам, он дискредитировал СССРв глазах его сторонников. Тезис об общей советско-германской границе означалпризнание Советским Союзом германской аннексии Польши.

Крупным недостатком нашей исторической литературы является тообстоятельство, что решение Сталина заключить такой пакт с Германией, какправило, рассматривается вне связи с внешнеполитической деятельностью Сталина вцелом. При этом остаются без ответа многие вопросы. Вследствие чего СССРоказался летом 1939 года в изоляции, которая толкнула его на заключение пакта оненападении с гитлеровской Германией? Какую роль в решении Сталина сыгрализастарелое непонимание им специфики фашистской формы империализма, его англофобия,страх перед германской мощью? Такие непонимание и страх были свойственны тогдаполитикам и за пределами СССР. Остаются спорными и другие вопросы, кто к комупришел — Сталин к Гитлеру или наоборот.

Критикуя грубые просчеты Сталина, его политических и военныхсоветников, мы ни на минуту не должны забывать о действительной угрозе фашизмас его неограниченными экспансионистскими целями, «умиротворителей», их общееуродливое детище — Мюнхенское соглашение 1938 года, которое прямо вело Сталинаи Молотова к внешнеполитической переориентации, по крайней мере, принятиюкакого-то нового кардинального решения. Нельзя согласиться с утверждением: пакт23 августа открыл зеленый свет войне Гитлера, сделал возможной или ускорилвойну.

В мировой литературе убедительно показано, что нападение наПольшу не позднее 1 сентября было назначено Гитлером задолго до пакта инезависимо от него. СССР не имел отношения к локальным войнам, предшествовавшими подготовившим вторую мировую войну. Конечно, пакт не способствовал укреплениюпозиций Англии и Франции в их конфронтации с Германией. Но он ничуть необострил западноевропейских противоречий, породивших войну.

Так же, как неправомерно выводить из пакта 23 августа вторуюмировую войну, было бы ошибочно утверждать, что этот договор напрямую обусловилпоражения Красной Армии летом 1941 года, вызванные фашистской агрессией ипросчетами Сталина и его приближенных в оценке намерений противника. И то, идругое не зависело от пакта.

Оправдывая свои просчеты в оценке намерений противника наканунеагрессии, Сталин попытался создать концепцию так называемых «агрессивных» и«миролюбивых» наций. Это само по себе уже неверно: «агрессивными» могут бытьпартия, государство, класс, но не нация в целом.

Сталин выдвинул неубедительную версию поражений Красной Армии1941-1942 годов. Тем не менее его доводами зачастую до сих пор обходятся иныеисторики. Среди этих аргументов — подчеркивание вероломства фашистов, как будтоот них можно было ждать честного выполнения советско-германского пакта оненападении; тезис о внезапности без выяснения ее причин; утверждения овоенно-техническом превосходстве Восточного фронта фашистского вермахта надКрасной Армией по состоянию на 22 июня 1941 года, об использовании Германией вмомент нападения всего военно-экономического потенциала зависимых стран; тезисыо неожиданно быстром поражении Франции и отсутствии второго фронта; попытканайти «козлов отпущения» среди подчиненных — постоянное стремление Сталинапереложить собственную вину на исполнителей: в начале войны — на командованиеЗападным фронтом, впоследствии — на недисциплинированность бойцов и командиров,на «интеллигентиков».

      Глава III Начало

В начале войны Красная Армия, потерпев поражение, вынужденабыла отступать в глубь страны,  несятяжелые потери. Сталин объяснял это фактором внезапности нападения Германии. Вкаком смысле можно считать нападение внезапным? С сентября 1940 г. стали поступать(из Англии, Швеции, Японии и других стран) данные о планах Гитлера и подготовкеГермании к войне против СССР. Разведуправление Генерального штаба РККАсвоевременно вскрыло  политические  планы и стратегические замыслы гитлеровскойГермании и доложило о них военно-политическому руководству СССР. О реакции руководствастраны на данные военной разведки свидетельствует заявление ТАСС от 14 июня1941 г., в котором говорилось: «Слухи о том, что СССР готовится к войне сГерманией, являются лживыми и провокационными...». Даже самые последниепредвоенные дни реакция правительства на донесения военной разведки быланегативной. На донесение военного атташе во Франции от 21 июня 1941 г., чтонападения следует ожидать 22 июня, имеется резолюция Сталина: «Эта информацияявляется английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажитеего», Столь же категоричной была и резолюция Берии на документе, датированная21 июня 1941 г.: «Секретных сотрудников «Ястреба»,«Кармен», «Верного» за систематическую дезинформациюстереть в лагерную пыль… Остальных строго предупредить».

«Внезапность» нападения Германии повергла в шок советское руководство.В первые дни войны Сталин находился, по оценке адмирала И.С. Исакова, всостоянии, близком к прострации. Гибли целые армии, а он уединился на даче вКунцево. А.И.Микоян рассказывал, что 22 июня Сталин наотрез отказался выступитьпо радио с обращением к стране, ибо «не знал, что сказать народу». Нечто подобноеповторилось со Сталиным и в октябре-ноябре 1941 г., когда у него, посвидетельству Жукова и Микояна, возникло решение о сдаче Москвы и зондированииотношений с Германией. Гитлер, по словам тогдашнего посла Болгарии в СССРСтотенова, отказался от переговоров, надеясь, что Москва вот-вот падет.

Таким образом, «внезапность» нападения Германии в первую очередьможно объяснить политической близорукостью Сталина и его окружения.

Поражения 1941 — 1942 годов привели к безвозвратной потерезначительной части кадровой армии вместе с большим количеством  вооружения, оккупации противником громаднойтерритории с основными центрами оборонной промышленности. В приказе НКО от 23февраля 1942 года причины такой катастрофы Сталин свел к внезапности нападения.

Однако в том же приказе он назвал этот фактор «привходящим» иуже «исчезнувшим». В действительности к февралю 1942 года фактор внезапностиотнюдь не был «израсходован полностью», как утверждал Сталин. Его вредныепоследствия будут действовать даже после 1945 года. Кроме того, «великийполководец» еще не раз столкнется с этим фактором — от летнего (1942)наступления вермахта до его непредвиденного сопротивления на Зееловских высотахпод Берлином.

Следует заметить, что военная наука издавна относила к важнейшимфакторам войны и время. Внезапность же как раз и лишает противника преимуществэтого фактора и тем самым чрезвычайно ослабляет его. Характерно, чтовпоследствии Сталин в свои пять «постоянно действующих факторов победы» невключил не только время, но и пространство. Может быть, именно потому, что оних невыгодно было вспоминать: он отдал их противнику.

Да, нападение было внезапным, но в каком смысле? Информациейо намерениях противника располагали очень многие -от Сталина до красноармейцевприграничных округов. Правда, ей не разрешали верить, ее распространениекаралось. Во всяком случае, нападение было той неожиданностью, которую ожидали.Внезапность скорее состояла в том, что наши войска не были приведены в боевуюготовность. Сталин запретил элементарно необходимые мероприятия,предусмотренные уставами, Берия жестко контролировал этот запрет.

Внезапным для командования и армии было и возникновение нацентральном направлении многократного превосходства  противника. Генерального штаба, в целомбезошибочно определявшего направление главного удара вермахта.

Кто ответственен за внезапность, а следовательно, и за первыеслагаемые цены будущей победы? «Вероломный враг», «благодушные и беспечные»бойцы, «перепуганные интеллигентики», как утверждал Это  произошло вследствие произвольной отменыСталиным плана Сталин? Внезапность обусловливают не только профессионализм ивероломство агрессора, но и беспечность объекта агрессии.

Еще в начале ХХ века было аксиомой: войны империалистами необъявляются, а начинаются внезапно. Эта мысль в 30-е годы была отражена всоветских армейских уставах, получила разработку в трудах ученых, в том числе ина опыте вермахта 1939 — 1941 годов. За внезапность ответственны прежде всего«вождь» и его приближенные: армия не была приведена в боевую готовность попрямой вине Сталина, Молотова, Тимошенко. Несут определенную долюответственности Генштаб и командования западных округов, не использовавшие имевшиесявозможности (за исключением флота).

Да, противник был лучше подготовлен. Но не потому, что некие«агрессивные нации», как пытался доказать Сталин в 1945 году, всегда лучшеподготовлены к войне, чем «миролюбивые нации». Подобные экскурсы в теориюнесостоятельны, ибо дело тут не в свойствах наций, а в уровне их руководства, способностик трезвой самооценке. А в этом плане и противник оказался не на высоте.Специалисты из ФРГ доказали, что, планируя нападение на СССР, вермахтабсолютизировал опыт своих «походов» 1939 — 1941 годов и переоценил свои силы.Это явилось главной причиной краха гитлеровского плана скоротечной войны, азначит, и всей агрессивной программы фашистов. Германия и ее союзники не былиспособны вести длительную войну против СССР и его союзников. Иными словами,вермахт имел немалый опыт, но не сумел им воспользоваться.

Нечто похожее произошло и в обезглавленной Красной Армии. Советские мемуаристы, вчастности Василевский, свидетельствовали, что у нас не сумели учесть даже опытвойны в Испании, в которой принимали участие советские добровольцы. Всеобобщения наиболее прозорливых военных деятелей, подвергшихся репрессиям,объявлялись «враждебными». Так распорядились с наследием Тухачевского, с обобщеннымв Красной Армии опытом ведения партизанских действий.  Летом 1941 года советским патриотам в тылуврага пришлось начинать борьбу, почти не имея четких представлений о ееособенностях. Иными словами, неумение или нежелание Сталина и его советниковмаксимально использовать и свой, и чужой опыт способствовали неудачам, многократноумножали цену успеха.

Восточный поход вермахта вовсе не опирался с самого начала навоенно-экономический потенциал всех стран, захваченных Германией или зависимыхот нее, как это часто у нас подчеркивают. Подобное утверждение фактическисмыкается с фашистскими мифами о «непревзойденной силе  германского оружия», о Красной Армии как«колоссе на глиняных ногах», «крестовом походе Европы против большевизма».Вермахт  в июне 1941 года лишь внезначительной мере, использовал ресурсы этих стран:  западногерманские ученые Г.Амброзиус и В.Хуббард показали, что «полный охват и эффективное использование всех ресурсовбыли осуществлены лишь во второй фазе войны, начиная с 1942 года, когда стратегияскоротечных войн уже не функционировала и экономика должна была бытьперестроена на длительную войну». Когда же Германия привлекла большую частьэтих ресурсов, она уже стала безнадежно отставать в военно-экономическомотношении от СССР. Гитлер так и не смог «абсолютно все подчинить войне», какутверждают некоторые наши военные историки. Сказывались и особенностикапиталистической экономики того времени, действия патриотов-антифашистов,опасения германских властей за свои тылы. Повторяя версию о военно-техническомпревосходстве вермахта 22 июня, ряд наших историков приводит общее числонемецких танков и самолетов, а со стороны Красной Армии — число машин тольконовейших образцов. Между тем с января 1939 года до начала войны нашапромышленность  поставила армии около 18тысяч боевых самолетов, свыше 7 тысяч танков различных — новых и не новыхконструкции. Техника не новейших образцов, и это показала война, могла бытьуспешно использована в деле.

По западногерманским данным, по вооружению, броневой защите,проходимости немецкие танки 1941 года не удовлетворяли требованиям,  которые были предъявлены к ним на Востоке.Это относится. не только к танкам и не только к немецким, но и трофейным. Втоме 4-м официозного 10-томника «Германская империя и вторая мировая война»,изданного в ФРГ,  показано: вся трофейнаятехника, за исключением части французского автотранспорта и чешских танков,использовалась вермахтом в учебных, охранных и иных целях вне восточногофронта. «… Решение  напасть на СССР небыло обеспечено достаточно энергичными мерами в области вооружения», — подчеркивается в этом издании,-« Его производство не было соотнесено спотенциалом противника, поскольку немецкое руководство исходило из того, чтосможет уничтожить военный потенциал Советского Союза в течение несколькихнедель имеющимися средствами...» 22 июня 1941 года дивизии вермахта с лучшимоснащением были сосредоточены лишь вокруг танковых групп, в то время как вбрешах и на флангах использовались в основном дивизии маломощные ималоподвижные. В целом восточная армия вермахта производила впечатлениелоскутного одеяла. Это не отвечает высказывавшемуся в послевоенной литературесуждению о том, что Гитлер с помощью маневренной экономики скоротечной войны иограбления оккупированных территорий смог мобилизовать против СССР мощную, однороднооснащенную армию.

В застойные годы ряд историков и мемуаристов муссировали тезис:«история отвела нам мало времени». Внешне сакраментальный, он скрывает  еще одну неправду. СССР 22 июня 1941 годадалеко не исчерпал свои возможности для укрепления обороны. Уже к концу 1942года его индустрия догнала промышленность Германии, хотя и находилась внесравненно более тяжелых, чем до войны, условиях, а в 1943 году перегнала ее ипо количеству, и качеству оружия. И это при том, что лучшие специалисты обороннойпромышленности были репрессированы, а предвоенная работа отличаласьнастроениями самоуспокоенности и фактами головотяпства.

Глава IV Потери

К концу войны благодаря титаническим усилиям всей страныКрасная Армия превзошла противника в профессиональном отношении, однакозачастую использовала далекую от профессионализма своеобразнуюметодологию:  «победа любойценой». «Мы за ценой не постоим» — отнюдь не песенныйобраз.  Это способ действия Сталина имногих его подчиненных. Известно его постоянное требование не  останавливаться ни перед какими жертвами.Наиболее одиозный характер носят приказы 270(1941 года) и 227 (1942 года).

Первый из  них объявлял«предателями» всех военнослужащих Красной Армии, попавших в плен.Подвергались преследованиям и семьи оказавшихся в плену командиров. Такойприказ, по сути, компрометировал Советское государство, он противоречилмеждународному праву, в частности принципу презумпции невиновности. Не отрицаяотдельных актов преднамеренного перехода на сторону врага, необходимо подчеркнуть,что подавляющее большинство людей попали в плен по вине командования. Оно, а неэти люди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность.Сложившаяся по вине Сталина практика относительно этих людей, в том числелишение их льгот участников войны, противоправна, поскольку понятия «оказатьсяв плену» и «сдаться в плен» далеко не тождественны.

Как реакцию Сталина на поражения под Ленинградом, в Крыму,под Харьковом (вследствие его же просчетов) нужно рассматривать и жестокийприказ 227. Пропаганда назвала этот приказ «Ни шагу назад!», но с такимсодержанием и до этого издавалось немало распоряжений. Вновь оправдывая себя,Сталин на этот раз обвинил, по существу, всех командиров и бойцов в «недисциплинированности»,хотя громадное их большинство проявило мужество и преданность Советской Родине.Сталин в этом приказе открыто заявил, что он, по примеру Гитлера, спасавшегосвой фронт от развала зимой 1941/42 года, вводит штрафные батальоны изаградительные отряды. И в военном отношении приказ был ущербным. Он воспрещаллюбой отход, в том числе и оправданный интересами маневренной войны, что вело кновым безрассудным потерям.

Как это ни парадоксально, о побежденном противнике мы знаембольше, чем о победителе. В уникальном двухтомнике В.Дашичева «Банкротствостратегии германского фашизма» приведены многочисленные источники по стратегииврага, включая и цифры потерь вермахта в войне, подсчитанные с точностью чутьли не до последнего солдата. Подобного свода документов с нашей стороны нет досих пор. О наших потерях мы точно сказать не можем.

Но главное — пока не определена полностью цена победы,историю войны нельзя считать исследованной. Во всем комплексе вопросов здесьнеизбежно выделяется ответственность за неисчислимые жертвы. Именно нежеланиераскрывать это и обусловило во многом фальсификацию военной истории.

В умах советских людей мысль о том, какой же  ценой досталась победа, возникла давно. Еще25 июня 1945 года, на другой день после парада на Красной площади, А. Довженко,например, с горечью отмечал в своем дневнике: в «торжественной и грозной речи»маршала Жукова «не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания». Как будтоэти «тридцать, если не сорок миллионов жертв и героев совсем не жили. Передвеликой их памятью, перед кровью и муками не встала площадь на колени, незадумалась, не вздохнула, не сняла шапки».

Нельзя сказать, что в период войны у нас совсем не упоминалио павших. Приказы содержали фразу «вечная слава героям...», однако число ихтщательно обходили молчанием, фарисейски сообщая только о колоссальных потеряхнемцев. Уже 3 июля 1941 года «великий стратег» объявил о разгроме «лучшихдивизий врага», а 6 ноября, совсем утратив чувство меры, утверждал, чтоГермания истекает кровью, потеряв 4,5 миллиона солдат и офицеров. По окончаниивойны Наркомат обороны СССР нарушил нравственную традицию цивилизованныхнародов, требовавшую опубликования поименных списков погибших и пленных.Первоначально упоминалось о 7 миллионах погибших.  Хрущев назвал иное число: 20 миллионов. Интересно,что впервые эта цифра возникла у Джона Кеннеди в разговоре с Хрущевым, тотсогласился… Брежнев в 1965 году говорил: «более 20 миллионов». Вдействительности наши потери куда больше. В 1940 г. население СССР составляло194 миллиона человек, в начале 1946г. — 167 миллионов. Разница в 27 миллионов,не считая среднегодового, пусть ослабленного прироста.

А что историки? Они бездумно повторяли эти цифры. В некоторыхразделах 12-томной истории второй мировой войны приведены разрозненные сведенияо потерях Красной Армии, например, в операциях за рубежом. Однако до сих порнеизвестны точное число погибших военнослужащих, включая пленных, распределениебоевых потерь по периодам войны, видам вооруженных сил, фронтам, армиям, операциям,соотношение потерь двух враждебных коалиций. По-прежнему можно встретитьпримитивные  попытки выдать общие потеривосточного фронта вермахта за количество одних лишь убитых,  сопоставления потерь только Красной Армии собщими потерями вермахта и его союзников. В последние годы, когда отдельныеученые начали углубленное изучение проблемы, речь пошла уже о 27 миллионах погибших граждан СССР. Однако и эту цифру,думается, нельзя считать окончательной.

Число погибших наших военнослужащих, по разным данным колеблетсяот 8 до 14,  даже до 22 миллионов.  Восточный же фронт вермахта, по даннымисториков ГДР и СССР, потерял 2,8 миллиона. Соотношение этих потерь составит неодин к одному, как до сих пор считают некоторые авторы, а по меньшей мере три — пять к одному. В правомерности сопоставления жертв двух  армий, наиболее  активных участников враждебных коалиции, едвали можно сомневаться.

Громадны и материальные затраты СССР. Их изучение также далекоот совершенства. Весьма важные вопросы даже не поставлены.

еще рефераты
Еще работы по истории