Контрольная работа: Фома Аквинский жизнь и учения
НОУ ВПО Нижегородский институт менеджмента и бизнеса
Факультет: Гуманитарный
Специальность: Психология
Реферат
История психологии
Тема: «Фома Аквинский жизнь и учения».
Нижний Новгород
2011г.
Содержание:
1.Введение…………………………………………………………………………3
2.Основная часть
2.1Философия Фомы Аквинского..………….…………………...………….4
2.2 Учения Фомы Аквинского ……………………………………………...11
2.2.1 О Бытие……………………………………………………………...12
2.2.2 О материи и форме…………………………………………………12
2.2.3 О человеке и душе………………………………………………….13
2.2.4Теология и философия. Ступени истины……………….………..14
2.2.5О познании…………………………………………………………14
3.Заключение………………………………………………………….………...16
4.Список используемой литературы……………………………….………….20
Введение:
Фома Аквинский (иначе Фома Аквинат или Томас Аквинат, лат. Thomas Aquinas) (родился в 1225, замок Роккасекка, близ Аквино, умер недалеко от Неаполя — 7 марта 1274, монастырь Фоссануова, около Рима) — первый схоластический учитель церкви, «princeps philosophorum» («князь философов»), основатель томизма; с 1879 года признан официальным католическим религиозным философом, который связал христианское вероучение (в частности, идеи Августина Блаженного) с философией Аристотеля.
Фома Аквинский, Св., теолог и философ-схоласт, учитель церкви. Родился в начале 1226 в Роккасекка, родовом замке близ Аквино. Воспитывался у бенедиктинцев в монастыре Монте-Кассино, а позднее изучал свободные науки в Неаполитанском университете. После вступления в доминиканский орден был отправлен в Париж и Кёльн для прохождения новициата и изучения теологии; в этот период его
наставником был Альберт Великий. В 1252 возвратился в доминиканский монастырь св. Иакова в Париже, а четыре года спустя был назначен на одно из закрепленных за доминиканцами мест преподавателя теологии в Парижском университете. В период с 1254–1256 составил комментарий к Четырем книгам сентенций Петра Ломбардского и сочинил небольшой трактат О сущем и сущности (De ente et essentia). К парижскому периоду относится также его неоконченный комментарий к знаменитому трактату Боэция О Троице (De Trinitate). Эта небольшая работа содержит классическое изложение учения Фомы о классификации, взаимоотношении и методологии наук того времени. Кроме того, тогда же им было написано сочинение Об истине (De veritate), суммирующее итоги первого из проведенных им в качестве преподавателя теологии цикла диспутов.
Фома возвратился в Италию летом 1259 и на протяжении следующих девяти лет жил в Ананьи, Орвието, Риме и Витербо. Большую часть этого времени он провел в должности советника по богословским вопросам и «чтеца» при папской курии. В
Орвието Фома встретился с Гильомом Мёрбике, также доминиканцем, и эта встреча подвигла Гильома на переводы с греческого подлинника сочинений Аристотеля, а самого Фому – к созданию ряда комментариев, в которых Фома старался разъяснить наиболее существенные моменты аристотелевской философии. В этот период он написал свою философскую «сумму» – Сумму против язычников (Summa contra gentiles), которая, согласно первоначальному замыслу, должна была стать теоретическим руководством для доминиканских миссионеров. Тогда же он начал писать свое самое зрелое и самое знаменитое сочинение – теологическую «сумму» – Сумму теологии (Summa theologiae), которая так и осталась незавершенной (после 6 декабря 1273 Фома уже не имел возможности писать). В этом монументальном синтезе христианской мысли Фома осуществил свое намерение «кратко и ясно изложить то, что относится к священному учению… для наставления начинающих», тщательно рассмотрев вопросы, касающиеся «Бога, пути разумных существ к Богу и Христа, который, по Своему Человечеству, есть наш путь к Богу». К этому же периоду относится и написанное в жанре quaestiones disputatae (спорных вопросов) сочинение О могуществе Бога (De potentia Dei).
В конце 1268 Фома был вызван в Париж для участия в полемике против новейшей формы аристотелизма – латинского аверроизма. К 1272 относится написанный в резкой полемической форме трактат О единстве интеллекта против аверроистов (De unitate intellectus contra Averroistas). В том же году его отозвали в Италию для учреждения новой школы доминиканцев в Неаполе. Здесь он работал над компендием теологии, оставшимся незавершенным. Фома скончался 7 марта 1274 в цистерцианском монастыре в Фоссанова по пути в Лион, куда он был приглашен папой Григорием X в качестве консультанта Лионского собора. 11 апреля 1567 он был провозглашен учителем церкви. День памяти святого в Западной церкви 28 января.
Философия Фомы Аквинского:
Выходы из герменевтического круга бывают разные. Например, эмпирический – начать с изучения частей, а потом из этих частей собирать целостный образ, подгоняя части друг к другу. Прекрасную иллюстрацию этого метода дает фильм «Карьера Димы Горина», когда герой фильма вырезает из разных журналов детали лица девушек, наклеивает их на картон и получает портрет Тамары Конюховой.
Можно начать с построения некоторого гипотетического представления, тем более материалов для такого представления больше чем достаточно. Фома – ученик Альберта Великого, задача его та же, что и у его учителя – интеграция Аристотеля в христианство, она и будет диктовать основные части его системы. Второй путь будет покороче, мы как бы сразу намечаем себе траекторию движения, не отвлекаясь на частности. Вот вторым путем мы и пойдем, тем более, что признанные специалисты в области герменевтики Шлейермахер, Дильтей и Гадамер рекомендуют поступать именно таким образом.
Вспомним, какие темы занимали Альберта Великого.
Отношение философии и теологии; доказательства бытия Бога; отношения Бога и мира. Возможно, что к этому добавим еще некоторые правовые и политические взгляды Фомы, которых у Альберта мы не касались, да и ему самому они были не очень интересны.
Итак, начнем с отношения философии и теологии. Или – если шире – отношения веры и разума в философии и теологии.
Фома исходит из посылки о превосходстве веры над разумом. Вера, разумеется, христианская, разум – тоже. Посылка уточняется. Христианская вера – наивысшая ценность, разум христианина должен быть подчинен вере. Вера указывает путь к богу, и если разум христианина подчинен вере, конечная цель у них должна быть одна и та же. Путей к богу в принципе может быть два. Первый – Бог сам открывается человеку. Когда, где и какому человеку откроется Бог, никому не ведомо. Об этом знает лишь Бог, для человека это чудо откровения. Можно готовить себя к возможной встрече с Богом на пути откровения – пост, молитва, христианское служение и горячая любовь к Богу резко увеличивают такую возможность, но ничто не дает гарантий.
Второй путь – путь разума. В известном смысле он сложнее и дольше, но в каком-то отношении легче. На этом пути Бог не столько открывается, сколько познается, разумеется, до известной степени. Путь разума и путь веры один и тот же путь, разум и вера обязательно на этой дороге встречаются и не встретиться не могут при условии, если все законы разума соблюдены. На пути разума человек чувствует свою интеллектуальную силу, поэтому он привлекателен этот путь и широко популярен. Можно попробовать пойти этим путем и посмотреть, насколько далеко в познании Бога и его творения можно зайти. Путь разума начинается с непосредственной данности чувственного опыта, здесь базируются науки, изучающие природу и науки, отвечающие за некоторые интеллектуальные операции. Науки существуют на двух этажах-уровнях. На первом этаже располагаются геометрия, арифметика, на втором – теория перспективы, теория музыки.
То есть очевидно, что теоретическое знание стоит выше практического и эмпирического, что совершенно понятно, если учитывать средневековую иерархию бытия: выше всего стоит Бог, доступный только умозрению, но никак не чувственному созерцанию. Поэтому и знание умозрительное выше рангом, оно ближе к познанию Бога. Познавательные операции совершаются человеком, душа которого имеет специальные для этого свойства или акциденции. Внешние по отношению к душе объекты оказывают на нее влияние через органы чувств и таким образом душа получает от внешнего мира своеобразную «материю» интеллекта, который вырабатывает понятия о вещах. Эта операция называется абстрагированием, полученные результаты – абстракциями, отвлечениями от всего несущественного в объекте. Абстракции обозначают не столько вещь, сколько ее сущность, таким образом иметь понятие о предмете означает знать ее сущность и уметь отвлекаться от несущественного. Могут ли быть ошибки в выделении сущности, в образовании понятий из чувственного материала. В принципе могут быть, следовательно, должны быть некоторые способы, которые помогают таких ошибок избежать. Для этого должен быть соответствующий инструмент – интеллект, обработанный философией.
Философия пытается постигнуть те характеристики сущностей вещей, которые лежат за пределами чисто чувственного восприятия. Интеллект своей собственной силой извлекает из чувственного опыта эти сущности. Следующая за абстрагированием операция интеллекта – последующее соединение сущности с существованием, то есть с самой вещью. Это тоже умозрительная операция, как бы помещающая сущность в контекст. Интеллект уже не отвлекается от деталей, от несущественного в объекте, но отыскивает место каждой детали. Попутно он имеет возможность установить, насколько правильно выделена сущность, насколько вещь соответствует своей сущности.
Познавательный акт, таким образом, распадается на две фазы: выявление в понятии сущности объекта и возвращение сущности в объект. Познание можно считать завершенным, если выполнены обе фазы, то есть сущность объекта и его существование совпадают в теории. В действительности они совпадают только в одном объекте – это Бог, поэтому Фома называет его «простое бытие».
Сотворенное Богом имеет некоторый зазор между сущностью и существованием — это бытие сложное. Зазор не может не образоваться, поскольку сущность не только умопостигаема, но также идеальна, следовательно, вечна, а материальные вещи временны. Следовательно, сущность и существование в материальных вещах отделены друг от друга, вот и образуется разрыв.
Зазор или как угодно его еще можно назвать. Важно то, что всякая вещь совпадает с собой в своей сущности, но не совпадает в существовании, совпадает с собой в вечности, но не совпадает в длящемся времени. Для понимания этого в сущности-то простого умозаключения требуются некоторые усилия не столько из-за слабости нашего интеллекта, сколько из-за того, что ему (интеллекту) приходится выполнять не вполне обычные операции. Можно провести аналогию с телом. Если попытаться придать телу непривычную позу, то, независимо от ее тяжести мы ощутим некоторое неудобство. Эту аналогию можно продолжить. Если мы день за днем будем принимать непривычную и неудобную позу, то в конце концов она покажется нам и привычной, и удобной, и комфортной. Например, если вы ежедневно будете по несколько минут сидеть в позе камня или отдыхать в позе плуга, да еще каждую неделю увеличивая продолжительность этой позы на 1 — 2 минуты, через несколько месяцев вы будете находить эти позы удобными и комфортными.
Сейчас мы вернемся немного назад, и, установив сущность познания, остановимся на некоторых его деталях. Первая касается того, откуда у человеческой души появляется способность к познанию. Вторая – как мы можем быть уверены, что мы действительно выделяем сущность, а затем движемся в познании от сущности к существованию. Что касается первой детали. Уже в ранних сочинениях Фома обращает внимание на нелепость допущения, будто Бог сотворил человека лишенным способности постигать естественные истины без особой божественной помощи (в августинизме – «иллюминации», просвещающего озарения). В противовес Авиценне и «иллюминационистам»-августинианцам Фома утверждал, что человек постигает то, чего он не знает, светом своего собственного интеллекта и интуитивно постигнутых им принципов, начальных и наиболее общих понятий, которые служат «орудиями» для интеллекта, подобно инструментам, которыми пользуется строитель. Достоверность знания сущности обеспечивается достоверностью знания первых принципов. Умозаключения же признаются истинными, если они сводимы к этим принципам. ) к принципам мы еще вернемся. ТО есть перед нами типичный образец дедуктивного рассуждения. В этом смысле «философия основана на истинах, выявляемых светом естественного разума. Вместе с тем Бог наделяет нашу природу своими сверхъестественными дарами (дарами благодати), но делает это таким образом, что эти дары не разрушают природу, а приводят ее к совершенству. Поэтому свет веры не затмевает врожденного нам естественного света разума. А стало быть, истины философии не могут противоречить истинам веры. В противном случае либо те, либо другие были бы ложны, а поскольку Бог есть творец и нашей природы, и нашей веры, то он был бы и творцом лжи в нас, а это невозможно» — так пишет Фома, и в известной логике ему нельзя отказать.
Следовательно, тезис о враждебности веры разуму неверен. Вера не противоречит разуму, но есть один из видов познания. Она всецело основана на божественном Откровении, чем и обусловлена ее непогрешимая достоверность. Акт вероизъявления – это акт приятия богооткровенной истины на том основании, что она возвещена Богом. Такое согласие со стороны человека, обладающего верой, непоколебимо, однако ему предшествует акт выбора, который осуществляется свободной волей, побуждаемой к этому благодатью. С другой стороны, то, что постигается интеллектуальной интуицией, – например, начальные принципы познания, – обладает естественной убедительностью, и познающий человек не выбирает, соглашаться ли ему с ними или не соглашаться.
Все сказанное не означает, что вера и разум совпадают полностью. НЕ противоречить – не значит совпадать: например, чувства и разум могут не противоречить друг другу. но это не значит, что они совпадают. Вера и разум различаются, как различаются сверхъестественное и естественное, сверхъестественное выше естественного, но они нанизаны, условно говоря, на одну и ту же нитку творения. Таким образом, теологическое знание и философское, даже если они временами расходятся и имеют разные взгляды на сущность вещей, рано или поздно они срастаются в органическое целое, так как и то, и другое проистекают из одного божественного источника. Фома повторяет за своим предшественником Петром Дамиани знаменитую формулу, что философия есть служанка богословия. Наука и философия существуют не для самостоятельных своих целей, а для того, чтобы помогать людям усваивать истины христианской религии. Богословие является самодостаточным знанием, самодостаточной наукой, но некоторые истины человеком могут быть усвоены при помощи не богословского знания, а естественно-научного и философского. Поэтому богословие использует философию и науку, чтобы более доходчиво, наглядно, убедительно показать человеку истины христианского учения. Так что философия и наука существуют постольку, поскольку обслуживают несовершенный человеческий ум, который не может привести человека непосредственно к богопознанию, но для этого есть предварительные ступени – те самые наука и философия. НЕ будем обижаться на принижение науки и философии, богословие тоже не бог весть что. Высокое богословие доступно только Богу. Только он один знает себя полностью и совершенно, человеческое же богословие рангом ниже, оно силится понять, что же Бог имел в виду, давая людям Священное Писание.
Философия и наука полезны не только как подготовительные ступени к богословию, они дополняют собой эту высокую науку и в совокупности они дают более полную истину. Фома приводит такой пример: земля исследуется разными науками и разными методами. Можно ли при этом говорить, что результаты познания будут отличаться на этом основании разной степенью истинности. Нет, они будут друг друга дополнять, но если возникает между ними противоречие, надо отдавать предпочтение более высокой науке.
Точно так же обстоит дело с философией и теологией. Благодаря своим методам, философия может доказывать истинность некоторых положений христианской веры: факт существования Бога, бессмертие души, единство Бога. Но существуют в религии истины, которые превосходят человеческие способности: невозможно рационально доказать существование Троицы, воплощение Иисуса Христа, искупление Христом человеческих грехов, грехопадение – это познается только верой. Это не означает противоразумности догматов, а означает их сверхразумность. Они не противоречат разуму, а превосходят его. Помня же о том, что философия есть служанка богословия. А не наоборот, мы выбираем истины веры.
Таким образом, наука Фомой Аквинским не отвергается. Наука приобретает подчиненную роль, причем эта роль такова, что теология всегда может контролировать истины, которые открываются наукой. Если эти истины противоречат христианским положениям, то церковь должна бы поправить науку и указать ей на более истинную точку зрения. Различие богословских и философских истин находит продолжение в различиях методов, но, заметим, опять-таки не до полного взаимного отрицания. Взаимоотношения и здесь строятся по принципу: мы конечно разные и не совпадаем почти ни в чем, но мы всегда можем договориться, потому что с разных сторон, но мы идем по одной и той же дороге. Итак, о различиях в методе. Богословие исходит из того, что изначально УЖЕ владеет истиной, и исходя из этой истины, обосновывает и доказывает явления мира, исходя из этой истины. Он как бы спускается с горы в долину.
У философа путь противоположный. Он из долины чувственных представлений взбирается на вершину истины, он доказывает истину, исходя из чувственных представлений. Фишка состоит в том, что на вершину истины ведет только одна дорога, остальные ведут в пропасть. Философия есть не что иное как естественная теология, поэтому философу лучше всего держаться дороги, ведущей на вершину и избегать ложных путей, чему должен способствовать правильный философский метод. Фома этот метод сам и демонстрирует. Практически все проблемы, которые им излагаются, начинаются с того, что Фома обращается к т.н. «источниковой базе», то есть рассматривает все известные ему точки зрения, в том числе и нелицеприятные для католической теологии. В этом плане у него существует строгая схема: начинается как бы тезис: “Говорят, что...”, и далее излагается точка зрения, резко не совпадающая с позицией самого Фомы. Потом Фома Аквинский излагает существующее возражение: “Однако, существует мнение, что...”, и далее излагается известное возражение. После этого Фома Аквинский суммируя данные возражения, добавляя к ним свои, излагает собственный взгляд по данному предмету, и после этого этот собственный (истинный) взгляд излагает в форме строгого силлогизма так, что данный взгляд приобретает в глазах читателя положение абсолютно доказанной истины.
Приведу пример такого силлогизма. Надо сказать, отличающегося изяществом и элегантностью. Но в более современном изложении.
Некоторые полагают, что душа телесна (является телом). Душа принадлежит живым существам, а живые существа составлены из материи и формы. Телесность души будет означать, что материя и форма вещи одинаково телесны, но этого никак не может быть, потому что не могут находиться два материальных тела в одном месте – это противоречит и логике, и здравому смыслу. Остается предположить, что форма нетелесна, форма есть душа, следовательно, душа нематериальна – и наше предположение будет подтверждаться как логикой, так и здравым смыслом. Этот силлогизм Фома Аквинский приводит в начале главы 65 книги 2 «Суммы против язычников».
Метод Фомы Аквинского надолго устоится в западном схоластическом мире, и эта строгость к мышлению перейдет через схоластику и в философию нового времени. Отголоски этой философии мы увидим и в философии Декарта, и философии Спинозы, у которых ясность и точность логического вывода будут считаться основными критериями истины философии. Он и сегодня выгодно отличается от не только бессистемных. Но и порой бессвязных «потоков сознаний» современной философии, в которой нередко за оригинальностью изложения скрывается неряшливость мысли.
Изысканность и прозрачность логики Аквината проявляется в следующей теме его философии, которая более всего известна, и даже самый рассамый двоечник про доказательства бытия бога Фомой Аквинским что-нибудь да вспомнит. Итак, вторая тема философии Фомы – доказательства бытия Бога. Их пять. Все доказательства носят космологический характер, т.е. доказательства от мира к Богу. Эти доказательства возможны, поскольку, как говорит Фома Аквинский, все в мире связано причинно-следственной связью. Поэтому если мы видим только лишь следствия, но не видим ее причины, но знаем, что ничто не бывает без причины, то, видя следствие, мы можем заключить о существовании его причины и, познав следствие, можем познать некоторым образом причину. Во времена Фомы наиболее популярным доказательством было онтологическое доказательство бытия Бога, восходящее к Ансельму Кентерберийскому (XI век), но в той или иной форме имеющееся уже у отцов церкви. Суть этого доказательства состоит в следующем: в нашем сознании есть идея Бога, если есть такая идея, то Бог существует. Как нам может показаться, такое доказательство ничего не доказывает, мало ли какие идеи мы можем придумать, в том числе и о несуществующем. Но надо вспомнить платоновскую парадигму мышления: мы вообще ничего не можем придумать, в нашем сознании есть те идеи, которые душа восприняла в мире идей, а в этом мире пустых и бессодержательных идей не бывает. Платоновские идеи суть не что иное как образцы, эталоны реальных объектов, они и сами реальны. Идеи Бога вполне достаточно, чтобы утверждать его существование как идеи. Кажется, очень хорошее доказательство, но Фому оно не устраивает ( сказывается переход от платоновского типа мышления к аристотелевскому). Возражения он высказывает следующие. И заметьте, его возражения как бы примиряют крайности, но примиряют таким образом, что противоположная точка зрения как бы стушевывается сама собой. Схема такого рассуждения очень проста и вполне может использоваться в спорных ситуациях сегодня: «вы, конечно, правы, но…. далее следует „но“, которое либо ограничивает правоту оппонента, либо вообще ставит под сомнение его точку зрения». Так вот, Фома Аквинский говорит, что было правомочно заключать от понятия к бытию Бога, если бы бытие понятия и бытие Бога не отличались. Но он отличаются. Во-первых, бытие Бога превосходит наше бытие со всеми его понятиями, во-вторых, Бог обладает бесконечным количеством атрибутов, и чтобы разум имел возможность прийти к бытию Бога, он тоже должен быть бесконечным, а человеческий разум увы, не таков. Поэтому онтологическое доказательство бытия Бога достоверно только для самого Бога, но для человека.
Было в рассуждениях Фомы и «двойное дно» или скрытый смысл. Тринадцатый век был богат на различные еретические учения, отрицавшие необходимость посредничества церкви для спасения человека. И онтологическое доказательство, по мнению Фомы, могло оттолкнуть человека от церкви, показать ему, что в душе каждого человека изначально есть идея Бога, потому никакой посредник не нужен, человек познает Бога через свою собственную душу. Итак, онтологическое доказательство было отвергнуто, и взамен его Фома предложил пять своих доказательств, в которых используются аристотелевские идеи и аристотелевская терминология. Чтобы было более понятно, переведем эти доказательства с языка Аристотеля и с языка 13 века на современный язык (прием парафраза).
Учения Фомы Аквинского:
О бытии
Акт бытия, будучи актом актов и совершенством совершенств, пребывает внутри всякого «сущего» как его сокровенная глубина, как его подлинная действительность.
Каждой вещи существование несравненно более важно, чем её сущность. Единичная вещь существует не благодаря своей сущности, потому что сущность никак не имплицирует (подразумевает) существование, а благодаря сопричастности акту творения, то есть воле Бога.
Мир — совокупность субстанций, зависимых своим существованием от Бога. Только в Боге сущность и существование нераздельны и тождественны.
Фома Аквинский различал два вида существования:
существование самосущностное или безусловное.
существование случайное или зависимое.
Только Бог — подлинно, истинное бытие. Всё остальное существующее в мире обладает не подлинным бытием (даже ангелы, стоящие на высшей ступени в иерархии всех творений). Чем выше стоят «творения», на ступенях иерархии, тем большей автономией и самостоятельностью они обладают.
Бог творит не сущности, чтобы потом заставить их существовать, а существующие субъекты (основания), бытийствующие в соответствии со своей индивидуальной природой (сущностью).
О материи и форме
Сущность всего телесного заключается в единстве формы и материи. Фома Аквинский как и Аристотель рассматривал материю пассивным субстратом, основой индивидуации. И лишь благодаря форме вещь является вещью определенного рода и вида.
Аквинат различал с одной стороны субстанциональную (через неё субстанция как таковая утверждается в своем бытии) и акцидентальную (случайную) формы; а с другой стороны — материальную (имеет собственное бытие лишь в материи) и субсистемную (имеет собственное бытие и деятельна без всякой материи) формы.
Все духовные существа являются сложными субсистемными формами. Чисто духовные — ангелы — имеют сущность и существование. В человеке заключена двойная сложность — в нём различаются не только сущность и существование, но также материя и форма.
Фома Аквинский рассматривал принцип индивидуации: форма не единственная причина вещи (иначе все индивиды одного вида были бы неразличимы), поэтому был сделан вывод — в духовных существах формы индивидуализируются через самих себя (потому что каждое из них — отдельный вид); в телесных же существах индивидуализация происходит не через их сущность, а через собственную материальность, количественно ограниченной в отдельном индивиде.
Таким образом «вещь» принимает определенную форму, отражающую духовную уникальность в ограниченной материальности.
Совершенство формы рассматривалось как наибольшее подобие самого Бога.
О человеке и его душе
Индивидуальность человека — личностное единство души и тела.
Душа — животворящая сила человеческого организма; она нематериальна и самосуща; она — субстанция, обретающая свою полноту лишь в единстве с телом, благодаря ей телесность обретает значимость — становясь человеком. В единстве души и тела рождаются мысли, чувства и целеполагания.
Фома Аквинский считал, что сила разумения души (то есть степень познания ею Бога) определяет красоту человеческого тела.
Душа человека бессмертна.
Конечная цель жизни человека — достижение блаженства, обретаемого в созерцании Бога в загробном мире.
По своему положению человек — промежуточное существо между тварями (животными) и ангелами. В ряду телесных созданий — он высшее существо, его отличает разумная душа и свободная воля. В силу последней человек ответствен за свои поступки. А корень его свободы — разум.
Человек отличается от животного мира наличием способности познания и, на основании этого, способностью совершать свободный осознанный выбор: именно интеллект и свободная (от какой-либо внешней необходимости) воля являются основаниями совершения подлинно человеческих действий (в отличие от действий, свойственных как человеку, так и животному), принадлежащих к сфере этического. Во взаимоотношении двух высших способностей человека — интеллекта и воли, преимущество принадлежит интеллекту (положение, вызвавшее полемику томистов и скотистов), поскольку воля с необходимостью следует интеллекту, представляющего для неё то или иное сущее, как благое; однако при совершении действия в конкретных обстоятельствах и при помощи определенных средств на первый план выходит волевое усилие (О зле, 6). Наряду с собственными усилиями человека для совершения благих действий требуется также божественная благодать, не устраняющяя своеобразие человеческой природы, а совершенствующая её. Также божественное управление миром и предвидение всех (в том числе индивидуальных и случайных) событий не исключает свободы выбора: Бог, как наивысшая причина, допускает самостоятельные действия вторичных причин, в том числе и влекущие за собой негативные нравственные последствия, поскольку Бог в состоянии обращать ко благу зло, сотворенное самостоятельными агентами.
Теология и философия. Ступени истины
Аквинат разграничивал области философии и теологии: предметом первой являются «истины разума», а второй — «истины откровения». Философия находится в услужении у теологии и настолько же ниже её по значимости, насколько ограниченный человеческий разум ниже божественной премудрости. Теология — священное учение и наука, основывается на знании, которым обладает Бог и те, кто удостоен блаженства. Приобщение к божественному знанию достигается через откровения.
Теология может что-то позаимствовать у философских дисциплин, но не потому что испытывает в этом необходимость, а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положений.
У Аристотеля выделялись четыре последовательных ступени истины: опыт (empeiria), искусство (techne), знание (episteme) и мудрость (sophia).
У Фомы Аквинского мудрость становится независимой от других ступеней высшим знанием о Боге. Она основывается на божественных откровениях.
Аквинат выделял три иерархически соподчиненных типа мудрости:
мудрость Благодати.
мудрость богословская — мудрость веры, использующая разум.
мудрость метафизическая — мудрость разума, постигающая сущность бытия.
Каждая наделена своим «светом истины».
Некоторые истины Откровения доступны для понимания разумом человека: например, что Бог существует, что Бог един. Другие — понять невозможно: например, божественное триединство, воскрешение во плоти.
На основе этого Фома Аквинский выводит необходимость различать теологию сверхъестественную, основанную на истинах Откровения, которые человек своими силами не способен понять, и теологию рациональную, основанную на «естественном свете разума» (познающую истину силой человеческого интеллекта).
Фома Аквинский выдвинул принцип: истины науки и истины веры не могут противоречить друг другу; между ними существует гармония. Мудрость — стремление постичь Бога, наука же — способствующее этому средство.
О познании
Фома Аквинский считал, что универсалии (то есть понятия вещей) существуют трояко:
«до вещей», как архетипы — в божественном интеллекте как вечные идеальные прообразы вещей (платонизм, крайний реализм).
«в вещах» или субстанциях, как их сущность (аристотелизм, умеренный реализм).
Беноццо Гоццоли. Триумф св. Фомы Аквинского. 1471. Лувр. Париж
«после вещей» — в мышлении человека в результате операций абстрагирования и обобщения (номинализм, концептуализм)
Беноццо Гоццоли. Триумф св. Фомы Аквинского. 1471. Лувр. Париж
Сам Фома Аквинский придерживался позиции умеренного реализма, восходящей к аристотелевскому гилеморфизму, отказавшись от позиций крайнего реализма, опирающихся на платонизм в его августиновской версии.
Вслед за Аристотелем Аквинат различает пассивный и активный интеллект.
Фома Аквинский отрицал врожденные идеи и понятия, а интеллект до начала познания считал подобным tabula rasa(лат. «чистая доска»). Однако людям прирождены «общие схемы», которые начинают действовать в момент столкновения с чувственным материалом.
пассивный интеллект — интеллект, в который попадает чувственно воспринимаемый образ.
активный интеллект — абстрагирование от чувств, обобщение; возникновение понятия.
Познание начинается с чувственного опыта под действием внешних объектов. Объекты человеком воспринимаются не целиком, а частично. При вхождении в душу познающего познаваемое теряет свою материальность и может войти в неё лишь в качестве «вида». «Вид» предмета является его познаваемым образом. Вещь существует одновременно вне нас во всем своем бытии и внутри нас в качестве образа.
Истина — это «соответствие интеллекта и вещи». То есть понятия, образуемые человеческим интеллектом, истинны в той мере, в какой они соответствуют своим понятиям, предшествующим в интеллекте Бога.
На уровне внешних чувств создаются первоначальные познавательные образы. Внутренние чувства обрабатывают первоначальные образы.
Внутренние чувства:
общее чувство — главная функция, цель которого собирать воедино все ощущения.
пассивная память — хранилище впечатлений и образов, созданных общим чувством.
активная память — извлечение сохраненных образов и представлений.
интеллект — наивысшая чувственная способность.
Познание свой необходимый исток берет в чувственности.
Чем выше духовность, тем выше степень познания.
Ангельское познание — умозрительно-интуитивное познание, не опосредованное чувственным опытом; осуществляется с помощью присущих понятий.
Человеческое познание — обогащение души субстанциональными формами познаваемых предметов.
Три умственно-познавательных операции:
1) создание понятия и задержка внимания на его содержании (созерцание).
2) суждение (позитивное, негативное, экзистенциональное) или сопоставление понятий;
3) умозаключение — связывание суждений друг с другом.
Три вида познания:
1) ум — вся сфера духовных способностей.
2) интеллект — способность умственного познания.
3) разум — способность к рассуждению.
Познание — есть самая благородная деятельность человека: теоретический разум постигающий истины, постигает и абсолютную истину, то есть Бога.
Заключение:
Фома Аквинский умер 7 марта 1274 года и сразу вознесся на небеса. 49 лет спустя он был причислен к лику святых; в 1879 году папа Лев XIII провозгласил работы Аквината «единственно истинной философией».
Фома Аквинский, таким образом, порвал с великой философской традицией накапливания заблуждений. Это ставит его на особое место среди остальных философов (и, вероятно, в философии в целом). Похоже, что к сказанному им нечего добавить. Если вы, конечно, не считаете, что наше мышление достигло прогресса со времен крестового похода детей и пояса девственности.
Он был героем множества житий святых, наполненных причудливыми анекдотами и безоговорочным принятием метафизических россказней, что, впрочем, едва ли улучшило его философскую репутацию. Нам в наследство досталась неясная фигура на фоне пропахших ладаном тяжелых туч теологии. На протяжении тысячелетия, со времен Августина Блаженного, в Европе едва ли можно обнаружить столь блистательный философский ум. Аквинат, безусловно, фигура мирового масштаба.
Чтобы оценить работы Аквината, необходимо проводить различие между его теологией и его философией. Первая безупречна со всех точек зрения и сомнений не предполагает (любой сомневающийся подлежит немедленному отлучению и имеет незавидную перспективу загробной жизни – так себе, что-то вроде стран третьего мира, мало приспособленных для жизни), с другой стороны, философия – это нечто открытое для вопрошания. Другой философия просто не бывает.
Даже во времена Фомы Аквинского разница между философией и теологией подразумевалась. Обе доказывали свои положения в одной манере, при помощи дедукции, рассуждения, логики и т.д. Но в теологии знание основывалось на истине веры. Принципы теологии опирались на веру в Бога. Философия, с другой стороны, не требовала такой веры. Она начинала с «самоочевидных» оснований. То есть полагалась на способность понимания окружающего мира и использование разума.
В реальной жизни теология и философия, конечно же, были порой неразделимы, особенно в Средневековье, когда религия доминировала. Такое состояние дел кажется слишком старомодным в сегодняшний век атеизма, но, на самом деле, наше мышление находится в похожем состоянии. Современная философия только на бумаге может провести границу между философией и теологией. Для того чтобы философствовать, мы должны с чего-то начать – с основных допущений, которые нельзя доказать при помощи разума. Например, вера в то, что все в мире взаимосвязано и имеет некоторую постоянную основу, без чего не могло бы существовать законов науки. И чем это отличается от веры в Бога? Говорят: очевидно, что мир именно таков, даже если мы не можем этого доказать. А между тем современная квантовая механика, имеющая дело с субатомными частицами, не признает ни постоянства, ни причинности. И тем не менее это наука. Возможно, что со временем мы придем к общей теории (теории, объясняющей все), которая снимет эту очевидную несостыковку. Но дело не в этом. А в том, что в настоящее время вера в постоянство мира не более оправдана, чем вера в Бога. Фактически она считается «истинной при любых условиях». А значит, неопровержимой.
Что позволяет нам сделать еще одно сравнение. Конец XX века коренным образом отличается от эпохи Средневековья. Разум человека технологического общества имеет мало общего со средневековым. Некоторые философы и ученые даже сомневаются, являются ли два человека этих эпох соизмеримыми. Они говорят о том, что у этих людей нет общих человеческих свойств; для человека Средневековья понятие «человек» предполагало наличие «души», неизменных «условий человеческой жизни», а также «сознания», ускользающего от научных определений, веры в уникальность человеческого существа и т.д. В мире дарвиновской эволюции, ДНК, клонирования и подобных чудес, влияющих на наше самоопределение, для таких понятий нет места.
В таком случае, чем нам может быть интересен Фома Аквинский? Простых людей, живущих «по старинке», вряд ли стоит убеждать в том, что Гамлет, Фауст и даже Данте не устарели. Тем же, кто считает, что мы находимся на пороге беспрецедентной эры развития человека (или фундаментального эволюционного скачка), потребуется больше аргументов. Но найти таковые несложно. Аквината от XX века отделяют шесть столетий. Прогресс все это время был неспешным, продвижение вперед шло шаг за шагом. К концу же XX века конь помчался галопом. Если мы считаем, что взгляды на мир (или устройство сознания) времен Аквината стали несостоятельными, то насколько же быстро отправятся на свалку наши сегодняшние взгляды? Если прогресс – это последовательность кадров, то должен ли каждый р считаться неповторимым и навсегда уходящим? «Серьезные» современные мыслители могут относиться к Фоме Аквинскому так же, как мы относимся к раннему Чаплину. Как скоро определенный образ мышления начинает расцениваться как фарс? Или, может быть, такие клише, как банановые корки и показная сентиментальность Чаплина, еще могут нам что-то сказать?
Мы считаем свой век величайшим в истории человечества (подобные иллюзии свойственны многим из предыдущих эпох). Наш век кажется нам невероятно содержательным, но динамизм вовсе не обязательно характеризует великие эпохи. Среди самых долговечных и стабильных цивилизаций, при которых существовал избыток материальных и интеллектуальных ресурсов, можно назвать Китай и средневековую Европу. Эти периоды не отличались стремительностью изменений, напротив, была достигнута стабильность, которая в значительной мере благоприятствовала развитию мысли и интеллектуальному совершенствованию. «Божественная комедия» Данте была, возможно, самым блестящим поэтическим произведением из созданных человеком, взгляды, запечатленные в ней, стали неотъемлемой частью мировоззрения Средневековья. Изящные готические соборы, построенные в западной Европе, явились, бесспорно, первыми коллективными монументальными шедеврами человечества. Они воплощают в себе талант их строителей; со времен древней Греции человечество не видело ничего подобного. Также Средневековье оставило после себя коллективные монументы философской мысли. Мощным интеллектуальным пластом была статичная, накопившая многие богатства философия схоластики. А наиболее выдающейся фигурой схоластической философии по праву считается Фома Аквинский.
Список используемой литературы:
1. Фома Аквинский. О смешении элементов
2. «Антология мировой философии» т. 1
3. Фома Аквинский. О сущем и сущности
4. Боргош Ю. " Фома Аквинский"
5. Соколов В.В. «История древней и средневековой зарубежной философии»